Я не в состоянии предложить вам божественный дар бессмертия, однако готов снабдить вас панацеей от тысячи бед. Я вырываю зубы, вправляю вывихи и применяю электрические флюиды согласно принципам доктора Месмера [54] , который, как вы, возможно, слышали, теперь чрезвычайно моден в Париже и, как говорят, лечил даже королеву Марию Антуанетту. Я могу излечивать нарывы, бородавки, опухоли, зоб, гнойные язвы, сыпи, экземы, катар, люмбаго, анемию, хронический кашель, головные боли, бессонницу, грудницу, глазные болезни, глухоту, одышку, дурной запах изо рта и воспаления ног.
Далее речь пойдет о недугах, коими Господь карает любострастие и невоздержанность. Я прежде всего имею в виду опасные болезни, которые, к счастью, редко встречаются в сельской местности, тем более в таких высокоморальных поселениях, как Сен-Ромен, но могут быть подхвачены даже самыми благонамеренными людьми во время визитов любопытства в сомнительные притоны больших городов, а также природные процессы, когда вследствие минутной слабости девушку или женщину наделяют бременем, которое она не может или не желает носить. Наконец, существуют расстройства души и мозга, требующие специального лечения, а также неразделенная любовь, утрата мужской силы и неспособность зачать ребенка. От всего этого у меня имеются действенные средства, и, если кто-нибудь из вас хочет проконсультироваться у меня по столь личным вопросам, я буду к вашим услугам в моем гостиничном номере между восемью вечера и полуночью. Я не беру дополнительной платы за эти конфиденциальные консультации, и вы можете доверить мне ваши секреты без страха, как доверяете их вашему кюре в исповедальне.
Роджера не удивило бы, если бы после окончания этого длинного и напыщенного монолога толпа разразилась гневными криками и насмешливыми восклицаниями. Никогда еще он не слышал столько явной лжи, произнесенной за весьма краткий промежуток времени. Ему казалось невозможным, чтобы любое сборище мужчин и женщин в здравом уме поверило бы даже одной десятой этих нелепостей. Но, глядя на тупые лица крестьян, он сознавал, что эти невежественные люди едва ли в состоянии понять даже половину того, что доктор рассказывал о своих мифических путешествиях. Они терпеливо стояли, как стадо баранов, и лица их были лишены всякого выражения.
Так как никто не сдвинулся с места, доктор продолжил:
— Итак, добрые люди, не бойтесь воспользоваться мимолетной возможностью, ибо завтра на рассвете будет уже слишком поздно. Мир велик и полон страждущими, и я должен облагодетельствовать своим опытом других людей. Но на сегодняшний вечер мои энциклопедические знания к вашим услугам. Для примера и с целью преодолеть вашу неохоту поведать о своих нуждах, я дам бесплатную консультацию тому, кто первым обратится ко мне.
Это предложение вызвало немедленную реакцию. Крестьяне были не настолько глухи и немы, как казались, и в толпе началось движение — несколько человек, говоря одновременно, стали пробиваться вперед.
— Так-то лучше, — довольно замурлыкал доктор, когда худощавая решительная особа смогла опередить остальных. — Ну, матушка, что тебя беспокоит?
Женщину беспокоили глаза. Спустившись с кафедры, доктор обследовал их, вставив в собственный глаз лупу, и дал женщине бутылочку, в которой, как было известно Роджеру, находилась обычная соль, растворенная в воде. Он помнил, что, когда они готовили лекарства, доктор говорил, что лучшего средства для лечения глаз еще не изобретено, и сожалел о необходимости потворствовать глупому убеждению пациентов, будто эффективны только окрашенные лекарства, так как красящее вещество делает раствор менее мягким.
Вторым пациентом был мужчина с ужасной гноящейся язвой на предплечье, которому доктор продал мазь. Следом за ним подошла женщина, жалующаяся на резкие головные боли, затем еще одна женщина с ребенком, страдающим крупом, после чего пациенты сменяли друг друга без перерыва в течение часа с лишним. Обследовав каждого из них, доктор указывал на бутылочку или горшочек, который Роджер должен был ему вручить, и называл дозу лекарства. Плата обычно составляла от трех до шести су, в то время как за удаление зуба и извлечение стержня нарыва при помощи нагретой бутылки доктор требовал всего полфранка, и Роджер начал опасаться, что они не заработают даже на оплату ночлега.
Кучка медяков между тем постепенно росла, и вскоре к больным стали присоединяться деревенские парни и девушки, решившие потратить сбережения на препараты, увеличивающие мужскую силу и женскую красоту, о которых доктор упоминал в своем обращении.
У каждого из его средств имелось название и история. «Парижские капли» — эликсир, который помог античному герою за одну ночь сделать сотню девушек женщинами и при этом к утру оставить свои желания неутоленными; «крем Елены» — снадобье, с помощью которого Елена Прекрасная заставляла трепетать даже старцев, встречавших ее на стенах Трои; «мазь Клеопатры» — та самая краска, которой египетская царица чернила брови и ресницы, когда отправлялась обольщать Цезаря. И так далее ad infinitum [55] .
Раздавая микстуры, бальзамы и мази, Роджер удивлялся, что деревенские девушки так отличались от элегантных дам, которых он видел двумя днями раньше в лавках на улице Франциска I, и даже от гаврских продавщиц, точно принадлежали к иной расе. Они были грязными, оборванными и растрепанными, в деревянных сабо на огрубелых босых ногах. Однако, тщательно пересчитывая свои су, они так же стремились приобрести средства, способные сделать их красивее, как и их более удачливые сестры в городе.
Наконец, когда сумерки стали сгущаться, толпа рассеялась. Последний клиент приобрел флакончик «масла Геркулеса», которое, как заверил доктор, поможет ему выиграть на состязании пахарей ближайшей весной. Собрав товары и имущество, доктор и Роджер направились на постоялый двор.
Заведение было весьма убогим, но простая пища оказалась хорошо приготовленной, и после еды партнеры приняли трех посетителей в комнате, которую делили друг с другом. Доктор Аристотель не хотел, чтобы его младший компаньон участвовал в этих беседах, но Роджер, вследствие печального опыта все еще не оставивший своих подозрений, опасался, что старик прибережет часть гонорара на выпивку, и настоял на своем присутствии.
Все три визитера вызвали у него тошноту, так как первые два страдали прогрессирующей стадией венерической болезни, а третий, согбенный похотливый старец, требовал снадобье, которое сделает его способным овладеть молоденькой служанкой. Доктор взял по франку у первых двух пациентов и крону у последнего, и Роджер убедился, что поступил разумно, оставшись в комнате.
Следующим утром они снова тронулись в путь и, пройдя пять миль, прибыли в совсем маленькую деревушку Танкарвиль в устье Сены. Здесь представление повторилось с более скудным результатом; к тому же им пришлось ночевать в жалкой таверне, где кровати кишели блохами. Однако на другой день, снова направившись к северо-востоку и добравшись до городка Лильбон, компаньоны провели три ночи в относительном комфорте. В первые два дня им удалось недурно заработать, а в третий — воскресенье — они отдыхали от трудов.