Им помогали силы Тьмы | Страница: 68

  • Georgia
  • Verdana
  • Tahoma
  • Symbol
  • Arial
16
px

Взбудораженный нежданными радостными вестями и изрядной долей шампанского, Грегори едва добрался до постели и отключился. Однако через полчаса был разбужен Сабиной. Когда он увидел ее озабоченное лицо, то последние остатки сна с него как рукой сняло: произошло что-то непоправимое. Он сел в постели и вопросительно посмотрел на нее.

— Путч провалился, — ответила она на его взгляд, — Гитлер остался жив. В Берлине генералы провалили все дело, и теперь нацисты вылавливают их поодиночке.

— A-а, черт! — ругнулся он, собираясь с мыслями. — Вот незадача. А где твой симпатяга Курт? Он небось улепетывает во все лопатки?

— Некуда ему улепетывать. Везде его так или иначе найдут гестаповские ищейки. Единственное, на что он уповает — это, что его не заложат. А сейчас он сидит в погребе и трясется всеми своими шестидесятилетними поджилками. Собирается спать там, пока не станет известна обстановка в городе. Если придет за ним гестапо, я должна сказать, что его со вчерашнего утра здесь не было — а вдруг они решат, что он ударился в бега? У них сейчас так много крупной дичи, и он надеется, что о нем, авось, забудут — хоть на какое-то время. А потом, когда все поуляжется, он выползет на свет Божий.

Грегори невесело усмехнулся.

— Ничего не вижу в этом смешного, — упрекнула его Сабина.

— Пожалуй, что и нет, но меня рассмешило то, что ты прячешь одновременно двух любовников — одного в подвале, другого наверху. Так почему же у них сорвалось с переворотом?

— Подвинься, я заберусь к тебе. Холодно все-таки стоять практически без ничего.

Она залезла к нему под одеяло, и Грегори ничего другого не оставалось, как обнять ее, она прижалась к нему, согреваясь, что заставило сердце Грегори колотиться как ненормальное. Но, к счастью, Сабина сейчас была сама серьезность.

— Бомба разорвалась как полагается, но то ли она оказалась недостаточно мощной, то ли Гитлер в момент взрыва отошел, но он почти не пострадал. Геббельс выступил сегодня поздно вечером по радио, разумеется, ничего, кроме лжи, от этого придурка не дождешься, так что пока ничего конкретного не известно. «Адскую машину» принес граф фон Штауффенберг. Какой мужественный, должно быть, человек, потому что он уже серьезно изувечился на минном поле: это ему стоило глаза, руки и всех пальцев, кроме двух, на второй руке — так что я ума не приложу, как это он умудрился справиться с бомбой.

Курту посчастливилось встретить такого же, как он, горе-конспиратора прямо у стен министерства, и они решили не заходить внутрь, а пойти на частную квартиру, где собирались путчисты. Курт слышал выступление по радио Геббельса и понял, что дело пахнет керосином. Командир батальона охраны майор Ремер стал подозревать что-то неладное, получив приказы от заговорщиков, и пошел выяснять обстановку к Геббельсу. К тому времени генералу Фромму стало известно, что Гитлер жив, он, не теряя времени, арестовал генералов, которые недавно арестовали его, перестреляли на месте очень много народа.

Грегори вздохнул:

— Ну и кавардак. Ты правильно говоришь: такие шуточки вполне в духе Лукавого. Теперь о скором окончании войны не приходится и мечтать. Бойня затянется еще на несколько месяцев — по крайней мере, пока союзники не-захватят Рурскую область и не перейдут через Рейн. Н-да, так Курт, говоришь, в штаны наложил? А тебе важно, умрет он или останется в живых?

— Я бы не хотела, чтобы его взяли, — быстро отреагировала Сабина. — Как любовник он ничего не стоит, но я к нему успела привязаться. Ты же знаешь, что мне нравятся пожилые и воспитанные джентльмены, особенно если у них в голове не совсем пусто. С ними можно сосуществовать, это молоденькие устраивают сцены ревности и их надо держать лишь для постельных утех. Милый, я вовсе не тебя имела в виду — ты у меня особенный, не дуйся, пожалуйста. Да я про старичков: помнишь, как я обожала своего законного супруга, а ведь Кальману было тогда за пятьдесят. Что же до Курта, то у меня сердце на части разрывается, как подумаю, что гестаповцы с ним сделают.

Грегори понимал, что смерть фон Остенберга развяжет Эрике руки, и они смогут сочетаться законным браком, но позволять этим живодерам потешиться над стариком тоже вроде некрасиво, поэтому он сказал:

— Если ты хочешь спасти Курта, то убеди его вылезти из погреба и пойти завтра в лабораторию как ни в чем не бывало. Узнав о его участии в заговоре, гестапо его все равно возьмет, а если неизвестно, то он еще имеет шанс соскочить со сковородки. Так или иначе, они теперь будут всех подозревать, и фон Остенбергу не миновать оказаться в силу занимаемого им положения в списках подозреваемых. Он обязательно должен явиться в лабораторию и продолжать работать, как обычно. Если он этого не сделает, то сам себе подпишет смертный приговор.

Выслушав его аргументы, Сабина вскочила, накинула халатик, обдав мимоходом Грегори ароматом экзотических духов, и воскликнула:

— Ты умница, Грегори! Немедленно пойду и постараюсь убедить его в правоте твоих слов. Целую, дорогой. — И убежала, оставив его терзаться в сомнениях, правильно ли он поступил, отпустив ее.

Утром завтрак Грегори принесла Сабина и поведала ему, что Курт прислушался к ее совету и, подкрепившись на дорогу доброй порцией шнапса, только что ушел в лабораторию. А сама она после завтрака собирается в Берлин на разведку.

Вернулась домой Сабина уже после пяти и, поднявшись к Грегори, рассказала, что в городе бродят самые невероятные слухи, но одно совершенно точно: путч провалился. Несколько человек, находившихся около Гитлера в момент взрыва, были убиты, а сам он отделался легкими царапинами. Бек покончил жизнь самоубийством, Штауффенберга и еще нескольких человек расстреляли, гестапо арестовывает людей, подозреваемых в причастности к заговору.

Они посудачили о разных версиях, услышанных ею в Берлине, а около шести Сабина спустилась вниз, горя нетерпением узнать, что ей расскажет фон Остенберг.

В ночь с субботы на воскресенье прошло шесть суток с момента, как он расстался с Малаку, и Грегори с той поры вроде и не думал об оккультисте. Но ночью он увидел колдуна совершенно явственно: Малаку сидел под забором, несчастный, без ботинок и грыз сырую морковку. Видимо, за последнюю неделю он превратился в бродягу, отошел уже на достаточное расстояние от Розана, но, в Польше он или в Германии, Грегори понять не мог. И еще он узнал, что Малаку горюет не только о своей загубленной жизни, но переживает еще и смерть Тарика, убитого СД. Грегори тогда в темноте не разглядел его трупа, а Малаку, оказывается, потом нашел и похоронил верного горбуна.

Рассматривая встречу с Малаку как один из несчастливых эпизодов в своей жизни, Грегори подумал, что ему, в отличие от бедного еврея, сейчас не приходится сидеть под забором и грызть морковку, а потом и вовсе выкинул Малаку из головы.

В понедельник фон Остенберг поехал на работу, а Сабина — снова в Берлин, за бумагами для Грегори и новостями. Так продолжалось до четверга. О фон Остенберге гестапо, казалось, забыло, а Сабина, возвращаясь с новостями из города за час с лишним до его прихода, рассказывала Грегори о новых подробностях неудавшегося заговора, так что в результате у него сложилась довольно складная картина о случившемся.