— Капитан экипажу… — прохрипел Игорь, зная, что микрофон должен быть включен и отреагирует на его слова. — Капитан экипажу… Доложить…
Первым отозвался Кларк.
— Баркер на связи, — голос американца был надсажен, будто он долго гонял новобранцев на плацу. — Самочувствие паршивое.
— Бортинженер на связи, — шепотом ответил Мацуме.
— Погребняк на связи, — специалист по тарелочкам был на удивление бодр. Видимо, он перенес прыжок лучше других. Почему? Неизвестно…
— Кадзусе? — спросил Богданов.
В динамиках было тихо.
— Кадзусе!
Через несколько тревожных секунд послышался голос Погребняка.
— Капитан, наш доктор, судя по всему, в отключке.
Игорь, бегло посмотрел на приборы. Убедился, что кораблю не угрожает никакой опасности и выбежал из рубки.
Кадзусе они нашли лежащим на полу. Ремни, пристегивавшие его к компенсационному креслу, были жестко разорваны в нескольких местах. Медик лежал с закрытыми глазами и вяло постанывал. Лицо его побледнело.
Богданов не успел толком сориентироваться, как его вместе с Погребняком оттеснил Баркер.
— Переложим в кресло. Переломов нет, — быстро ощупав доктора, констатировал Кларк. И странно посмотрел на Игоря. Не зная, что от него хотят, капитан кивнул.
Они с Погребняком аккуратно перенесли Кадзусе в кресло, когда в комнату ворвался Мацуме.
— Тихо, тихо… — Кларк перехватил бортинженера за локоть. — Главное, без шума.
— Что с ним?!
Баркер достал персональную аптечку.
— Если б я знал…
Он прижал коробочку полевого детектора к запястью доктора. Детектор мигнул лампочкой и высветил что-то на мониторчике. Кларк, сверяясь с кодами, выбрал из лекарственного набора тюбик с тонкой, с волос толщиной, иглой.
— Что там? — спросил Погребняк.
— Смесь номер пять. Более точно можешь прочесть в спецификации. — Баркер был спокоен. Наверное, он сейчас чувствовал себя в прифронтовой полосе. Солдат ранен, солдата надо привести в чувство. Для этого необходимо совершить такие и такие действия. Если солдат не приходит в чувство, надо… Далее все по инструкции.
И Богданов испытал за это безмерную благодарность к Кларку. Самого Игоря мутило, перед глазами плавали какие-то белесые хлопья.
Тюбик быстро опустел. Мацуме лез под руку и заглядывал брату в лицо.
Кадзусе на глазах порозовел, задышал чаще и, наконец, открыл глаза.
Спросил что-то по-японски. Ему ответил Мацуме.
— Как ваше самочувствие? — Богданов говорил с усилием. В голове шумело.
— Хорошо, капитан. Спасибо, — голос Кадзусе был еще слабоват. — Коктейль номер пять?
— Так точно, — отозвался Баркер. — Пришлось влить в тебя пару кубиков.
— Ты коновал, Кларк. Судя по всему, ты вкатил мне не пару, а целых пять. — Японец прислушался к своему организму. — Многовато на массу тела.
— Как-то времени тебя взвешивать не было.
— О-о-о… — Кадзусе ухмыльнулся. — Да ты, я вижу, разволновался, мой друг? Да-да.
Баркер хмыкнул и неожиданно покраснел. Богданов подумал, что дружба между этими двумя значительно сильнее, чем он мог подумать. В душе даже шевельнулась легкая зависть.
— У вас ожог, капитан, — продолжил тем временем Кадзусе.
— Да уж, — подтвердил Баркер. — Вся рожа красная. Как у рака.
Игорь потрогал лицо: кожа горела. Все тело зудело.
— Что с нами произошло? — спросил Погребняк.
Богданов несколько раздраженно покачал головой.
«Нашел время спрашивать…»
— Пока не знаю. Все системы выключились. Работают только базовые. Нужно немного времени на перезагрузку, тогда можно будет провести анализ.
— Но мы прыгнули?
Игорь нашел в себе силы посмотреть Погребняку в глаза.
— Сто процентов.
Тридцать первый день полета, 21:43. Относительное бортовое время. «Дальний-17», после прыжка
Пришедший в себя Кадзусе быстро взял врачебную инициативу в свои руки. Прыжок не причинил экипажу большого вреда, но кое-какие неприятности все же были. По какой-то причине Богданову не повезло больше других. Он неведомо как умудрился получить ожог первой степени всей поверхности тела. Доктор долго гонял Игоря по всяким тестам, колол иглами, брал анализы. Но никаких отклонений не обнаружил.
— Просто ожог, — заключил Кадзусе. — Складывается впечатление, что вас, капитан, ненадолго окунули в кипяток. Макнули и вынули. Где вы нашли ванну?
— Мне с доставкой оформили. — Игорь прикрыл глаза.
— А что со зрением?
— Не знаю. Во время прыжка был свет, много света.
— Ага. — Кадзусе оттянул Богданову веко. Посветил фонариком. Потом вытащил жуткого вида прибор и предупредил: — Не шевелимся и не моргаем.
Жутким прибором он нацелился Игорю точно в глаз. Богданов ощутил легкое касание. Что-то пискнуло.
— Ага, — снова сказал Кадзусе. — Давление в норме.
— Моргать можно?
— Сколько угодно. Думаю, что глаза просто устали. Постарайтесь не сильно концентрироваться на ярких предметах. Не смотреть на источники света. Не работать с мониторами.
— Как это возможно сделать в наших условиях?
— Никак. — Японец улыбнулся и пожал плечами. — Все равно пройдет.
Кадзусе положил перед Игорем тюбик с кремом.
— Вам нужно намазаться. Все обожженные участки. И постарайтесь, чтобы одежда не соприкасалась с телом…
— Кадзусе, вы предлагаете мне ходить по кораблю нагишом?
Доктор вздохнул.
— На корабле каждый выполняет свою работу. Моя забота — лечить экипаж. Если вы не будете выполнять мои рекомендации… я все равно буду вас лечить. В конечном итоге, я буду мазать вас этим кремом сам. Возможно, с помощью Баркера. Так что смотрите сами, что вам больше по вкусу.
Игорь Хмыкнул и взял тюбик.
Кадзусе остановил его в дверях.
— Капитан… Вы сказали, что видели свет?
— Да. Много света. — Игорь поморщился. — Довольно неприятное ощущение. Мне на какой-то момент показалось, что у меня нет тела. И свет проходит сквозь меня. Очень яркий, очень…
— Довольно странно. Я беседовал со всеми членами экипажа. — Кадзусе сделал паузу, словно ожидал, что капитан что-то спросит. — Так вот, у всех были разные ощущения. Например, у Баркера было ощущение, что его растягивают и сдавливают. В результате мышечное перенапряжение, потянуты связки, сухожилия. Мне казалось, что корабль взорвался. Очень сильный удар снизу. Вы видели, даже ремни порвал. Отделался синяками, легким сотрясением. Мой брат… — Тут доктор снова сделал паузу. — Видел что-то совсем уж непередаваемое.