— Что?
— Он не сказал, но его это очень сильно напугало. Все, так или иначе, пострадали. Только…
Он замолчал. Игорь терпеливо ждал. Чувствовал: Кадзусе хочет что-то сказать. Наконец, доктор не выдержал:
— Знаете, что интересно? Наш специалист по контактам не видел ничего. С ним ничего не произошло. Просто закрыл глаза, открыл глаза. Всё. Странно, правда?
Богданов пожал плечами.
— Чем это может быть вызвано?
Кадзусе ухмыльнулся.
— Капитан, хочу вам напомнить: это мой первый гиперпространственный прыжок. Я еще не набрал достаточно опыта, чтобы делать выводы.
— Понимаю.
Богданов кивнул и вышел из медицинского блока, взглянул на транслируемый по всем помещениям статус проверки оборудования. Времени оставалось немного, надо было еще намазаться кремом. Кожа горела немилосердно.
Когда камеры внешнего наблюдения дали, наконец, картинку, сердце Богданова часто забилось. Конечно, он внутренне готовился к тому, что увидит. Но все же…
Это были совсем другие звезды!
— Капитан команде! — Игорь чувствовал, как от волнения сжимается горло. — Всем собраться в кают-компании!
Когда он влетел в общий отсек, экипаж ждал в полном составе.
Игорь включил проектор и растянул картинку во всю стену.
— Это не наши звезды! — не в силах сдерживать радость, закричал Богданов.
И его крик потонул в воплях и аплодисментах.
Баркер сгреб всех, до кого смог дотянуться, и что-то восторженно орал, Кадзусе хлопал в ладоши, даже его брат, сжатый в могучих объятиях Кларка, радостно улыбался. Погребняк ухмылялся, привалившись к стене. Он смотрел вверх, в черноту космоса, будто старался разглядеть там что-то знакомое.
Наконец, он подал голос:
— А Земля где?
— Земля? Погодите-погодите…
Игорь тут же сел за клавиатуру терминала. Настучал на клавишах координаты. За спиной замерли члены команды. И хотя он не видел их, но мог поклясться, что четыре пары глаз прикованы к экрану. Звезды чуть сдвинулись, огромная черная сфера повернулась.
— Вот! Вот…
Тонкая синяя рамочка очертила квадратик звездного неба. Где-то в его центре едва-едва заметно поблескивала маленькая искорка.
— Вот она. Земля…
Баркер отвернулся, отошел к стене. Игорь заметил, что американец поднес ладонь к глазам. Мацуме пробормотал что-то ритмичное по-японски. Кадзусе согласно кивнул.
«Танки, поди, какие-нибудь сообразные случаю прочитал», — подумал Игорь. Ему и самому хотелось что-то сказать, значительное, важное, но без напускной торжественности. Но в голову ничего не приходило. А жаль.
— Сейчас я вам еще покажу… — И Богданов снова взялся за клавиатуру.
Звезды дрогнули, поплыли в сторону. На какой-то момент легко закружилась голова. А потом кают-компанию затопило красным светом.
— Прошу знакомиться, — чуть театрально сказал Игорь. — Глизе 581. Красный карлик. Созвездие Весов. Планетарная система из шести планет, включает в себя две планеты, на которых возможна жизнь!
Баркер присвистнул, остальные смотрели молча.
Игорь кашлянул и неловко напомнил о служебных обязанностях. В такой момент не хотелось говорить о работе.
— Завтра утром мы становимся на траекторию. Бортинженера прошу запустить полную проверку двигателей. Хочу получить отчет к десяти часам.
— Вас понял, — ответил посерьезневший Мацуме.
— Через пять дней по графику, мы выходим на орбиту Глизе 581-с, имя по каталогу «Келено». Высадка и геологоразведка. Прошу всех быть в готовности…
— Спать всех сейчас по кроватям отправите? — поинтересовался Погребняк и добавил с кривой усмешкой: — Шучу.
Игорь не ответил. Он смотрел на далекую и одновременно близкую красную звезду и будто бы грелся в ее свете. В кают-компании царила тишина.
«А ведь я имею право давать планетам названия… Плевать на каталоги! — некстати вспомнил Богданов. — Может быть… Катерина?»
Мысль была глупой и бесплодной. Возможные названия планет были заранее утверждены и согласованы. Право, конечно, капитан имел, но возможности его реализовать — нет. Может быть, и к лучшему.
Но мысль о Кате не отпускала.
«Если бы она видела… Если бы она только знала…»
Ему вдруг показалось, что Катерина просто не разобралась в своих чувствах, что она просто не до конца понимала то, чем он занимался. Чего добился. Может быть, если бы она знала, куда он летит, то поступила бы иначе?
Тридцать седьмой день полета, 07:47. Относительное бортовое время по «Дальнему-17». Глизе 581-с
Скафандр казался тяжелым и неудобным. Нет, умом Александр, конечно, понимал, что современные скафандры невероятно комфортны, легки и продуманы. Благо, было с чем сравнивать.
Еще школьником Погребняк несколько раз попадал в центральный музей космонавтики, где было собрано множество допотопного хлама. Среди прочего выставлялась там и коллекция скафандров. Жемчужинами ее считались выцветший мутно-оранжевый СК-1, в котором летал Гагарин, и ветхий Apollo A7L, в котором Базз Олдрин ступил на Луну. А рядом болтался так и не коснувшийся лунного грунта «Кречет» и более поздний, но не менее забавный «Орлан».
На контрасте с современными, они выглядели смешно и нелепо. Как телега рядом с автомобилем. Так что настоящее неудобство было тогда, на заре космонавтики, когда человечество робко выползало на орбиту Земли. Но Александра это почему-то не утешало.
— Алекс, у тебя все в порядке? — голос Кадзусе прозвучал так, словно заботливый доктор стоял за плечом.
Погребняк невольно обернулся. Система связи в скафандрах была великолепной. Как и следовало ожидать, японца рядом не было. Его фигура маячила в двух десятках шагов позади, возле самого трапа.
— Порядок, — отозвался Александр. — А что? Что-то не так?
— Да нет, — в голосе доктора озабоченность сменилась озадаченностью. — Просто ты двигался странно, потом застыл.
— Странно, — проворчал Александр. — Да я заново ходить учусь.
Если он и кривил душой, то совсем немного. Двигаться было, мягко говоря, неудобно. Гравитация в один и шесть десятых джи, скафандр с тонким экзоскелетом — все это не добавляло ни уюта, ни уверенности.
В скафандре вообще все было по-другому. Тело не просто непривычно ощущалось в окружающем пространстве. Двигаться приходилось иначе, мир вокруг виделся иначе, звучал даже по-другому.
— Ты что, на тренажере не отрабатывал? — усмехнулся с другой стороны Баркер.
Этот вышел первым и ушел вперед примерно на те же двадцать шагов. Лица Александр не видел, но смешок у Кларка получился напряженным. Видно и ему первые шаги по неизвестной планете давались не так легко.