И сразу же разверзся ад.
Когда Андрей еще только разворачивался, одновременно обнажая меч, просвистели новые стрелы, полетели палки. В тот же момент из подлеска выскочили одетые во все темное фигуры и с копьями, мечами и топорами атаковали застигнутых врасплох турок. Почти половина янычаров пали в результате этой первой атаки, прежде чем остальным удалось выхватить оружие и организовать защиту.
Целых две секунды Деляну стоял неподвижно с мечом в руке, не привлекая к себе ничьего внимания, а затем его атаковали сразу двое вражеских воинов. Андрей отразил нападение первого почти рефлекторным движением, заставив его отступить, но не поранив при этом, второму же нанес глубокую колотую рану в предплечье, которая заставила его выронить оружие. Потом внезапно все пространство вокруг него наполнилось сражающимися людьми, криками, сверкающим оружием, и у него не осталось времени, чтобы собраться с мыслями. Он защищался, парировал, уклонялся от ударов и сам атаковал, делая все это одновременно, в едином порыве, в неистовом, бешеном движении, точно даже не зная, против кого и зачем сражается. Абу Дун был рядом и сражался так же решительно, если не еще решительнее, чем он, потому что его атаковали не только нежданно-негаданно появившиеся враги, но и турки, которые, очевидно, считали его предателем.
У мавра дела обстояли плохо. Он бился на совесть, но ему приходилось иметь дело сразу с тремя противниками — преимущество, которому пират долго не мог противостоять. Он уже истекал кровью, хлеставшей из глубокой резаной раны на плече.
Деляну рванулся к нему и успел буквально в последний момент. Абу Дуну каким-то образом удалось одним ударом кривого турецкого меча отогнать двух своих противников, но защититься от третьего он не мог. Тот воспользовался этой слабостью, чтобы провести смертельный укол в сердце Абу Дуна. Андрей бросил клинок так точно, что он задел одежду Абу Дуна и попал в цель. Потом, оттолкнув противника назад, он встал за пиратом. Они сражались спина к спине. Но дело было безнадежно.
Андрей понял с ужасающей ясностью, что они проиграют сражение. И не важно, чья сторона одержит победу. Они с Абу Дуном — враги для тех и для других.
Андрей еще не мог точно сказать, кто победит. Нападающие абсолютно превосходили в силе. Неожиданное нападение принесло туркам страшные потери, но, в отличие от оборванных и плохо обученных крестьян и ополченцев, они были опытными воинами и хорошо знали свое ремесло, что позволяло каждому из них успешно сражаться с двумя, а то и с тремя противниками. Тот, кто планировал нападение, поступил не совсем разумно.
Затем произошло нечто, изменившее все.
Андрей увидел, как один из турецких воинов с разбитой головой пошатнулся и упал. За ним из леса появился гигант в кроваво-красном плаще, утыканном шипами и колючками. В руке он держал шестопер с тремя пулями, если и не самое действенное, то вполне надежное и вселяющее страх оружие, известное Андрею.
Деляну пристально всматривался в человека в кроваво-красном плаще.
Это был рыцарь ордена дракона. Тот самый, который потопил шхуну Абу Дуна и погубил его земляков из долины Борсы.
— Ты! — вскинулся Андрей. И закричал пронзительным, почти срывающимся голосом: — Ты!
Он больше ничего не принимал в расчет. Бой и воины вокруг него не имели теперь никакого значения. Был только кроваво-красный рыцарь, убийца его семьи, которого он хотел видеть мертвым.
— Ты! — прорычал Андрей еще раз. — Ты принадлежишь мне! Выходи!
Голова рыцаря дернулась змееобразным движением. Один турецкий воин атаковал его. Рыцарь повалил янычара на землю своей перчаткой с шипами, поднял страшный шестопер и насмешливо кивнул, как бы принимая вызов.
Андрей ринулся вперед. Никто не пытался удержать его. Вероятно, несмотря на кипевший бой, люди заметили, что между ним и рыцарем что-то происходит, а может быть, в его лице и глазах было нечто такое, что всех испугало.
Рыцарь поднял выше свой шестопер, и Андрей сильно ударил его по руке, чтобы тот выронил оружие. Однако Деляну явно недооценил противника. Рыцарь проигнорировал его атаку и положился — не без оснований! — на то, что его доспехи выдержат удар мечом. Одновременно он нанес удар левой рукой, на которой была надета перчатка с шипами.
И все-таки удар Андрея парализовал руку рыцаря, он уронил шестопер и отпрянул назад, но его удар попал в цель — Андрей упал на колени. Внутри себя он ощутил жестокую боль, когда десятисантиметровые шипы врезались в его плоть, и почувствовал, как сила толчками выходит из него. Деляну выронил меч, упал вперед и исторг из себя кровь и мокроту. Краем глаза он видел, как рыцарь, обретя равновесие, наклонился, чтобы поднять меч.
Затем он увидел то, что на миг заставило его забыть даже о рыцаре.
Фредерик тоже был вооружен мечом, взятым, по-видимому, у убитого воина. Он атаковал, нырнул под копье, которым турок хотел уколоть его, и тут же нанес противнику укол в голень. Тот взвыл от боли и ярости, развернулся и ударил Фредерика копьем по спине. Фредерик упал с вытянутыми вперед руками и выронил меч. Турок довел до конца начатое, повернул копье и всадил его Фредерику между лопаток.
Андрей закричал, будто его самого поразил смертельный укол, вскочил и бросился на турка. Одним ударом швырнул он его на землю и сразил своим мечом. Потом выдернул копье из спины Фредерика, опустился на колени перед мальчиком и перевернул его.
Фредерик был в сознании, но испытывал нестерпимую боль. Он плакал. Рана у него на груди еще не вполне затянулась, но уже не кровоточила. Укол не задел сердца. Рана не была смертельной.
— Расслабься, — сказал Андрей. — Позволь организму сделать свое дело!
Он не знал, слышит ли его Фредерик, и у него уже не оставалось времени заботиться о мальчике. Однако, пока рыцарь не воспользовался возможностью довести до конца начатое, бой не был окончен, и Деляну снова атаковали. Еще один турецкий воин наступал на него.
Андрей был в этот момент безоружен. Он упал на бок, услышал, как над ним просвистел меч, и инстинктивно закрыл руками лицо, когда воин со своим щитом подскочил к нему.
Защитное движение запоздало. Андрей был тяжело ранен, повалился навзничь, но успел схватить обеими руками щит. Сильным толчком он сбил нападающего с ног, перебросил через себя и, воспользовавшись размахом собственного движения, вскочил на ноги. Воин еще не успел коснуться земли, как Андрей уже был над ним, выхватил у него оружие и вонзил клинок ему в сердце.
Внезапно Деляну ощутил сильный удар в спину. Споткнувшись, он чуть не упал, но, сделав выпад вперед, удержался на ногах и развернулся. Еще один янычар атаковал его. Кровь струилась по его спине, но рана не была глубокой. Андрей схватил нападавшего с отчаянной силой. Хотя ошеломленный воин и парировал удар, но ему пришлось отступить, он обо что-то споткнулся и, беспомощно взмахнув руками, рухнул на спину.
Когда он уже был на земле, к нему устремился Фредерик. Он шел так быстро, что Андрей не успел удержать его. Фредерик навалился на поверженного воина, изо всех сил прижал его к земле и вонзил зубы в его горло. Турок взвыл от боли, попытался вырваться, но безнадежно. Зубы Фредерика с невероятной быстротой разорвали ему гортань и сонную артерию. Крик превратился в страшное влажное клокотание, а руки и ноги начали бесконтрольно дергаться. Но Фредерик не успокаивался, все глубже погружая свои зубы, а его пальцы, превратившиеся в когти, тянулись к глазам несчастного. Он начал пить кровь умирающего.