— Ты хочешь напугать меня? — спросил Андрей.
— Нет, — ответил рыцарь. — Завтра я снова приду, а до тех пор у тебя будет время подумать над моими словами.
— Какими словами? — упрямо спросил Андрей. — Ты ведь еще ничего не предложил.
— Меня интересует твоя тайна. Я хочу, чтобы ты научил меня этому.
Андрей недобро рассмеялся:
— Ты безумец, если думаешь, что такому монстру, как ты, я выдал бы свою тайну, даже если бы мог это сделать.
— Безумец… Как знать? Для тебя это не важно, не правда ли? Ты скажешь, согласен или нет, но я делаю тебе невероятно великодушное и совершенно непривычное для меня предложение. Я обещаю тебе быструю и безболезненную смерть, если ты будешь говорить. А ведь она может продолжаться дни, недели…
— Ты собираешься меня мучить? — Андрей заставил себя улыбнуться. — Не будь смешным.
— Кто говорит о тебе? — спросил рыцарь. — А как быть с ним? — Он указал на Абу Дуна. — Именно у его народа я обучился таким способам убийства, которые охотно испробовал бы на нем. Все зависит от тебя, и, само собой разумеется, ты будешь при этом присутствовать. Да, ты еще не спросил, где твой юный друг.
— Фредерик? — вырвалось у Андрея. — Что с ним?
— Фредерик? Значит, так его зовут. С ним все в порядке. Пока.
— Если ты ему что-нибудь сделаешь…
— То ты воротишься из ада и убьешь меня, — перебил его рыцарь. — Я знаю. Но все зависит от тебя.
— Я не могу дать тебе то, что ты хочешь. Этому нельзя обучить.
— Тогда, по крайней мере, утоли мою жажду знаний, — насмешливо сказал рыцарь. — Подумай об этом ночью. Прости за спартанские условия, но идет война, и в такое время иногда приходится отказываться от привычных удобств. Если у тебя будут какие-нибудь пожелания, просто позвони моему слуге. — Он снова засмеялся, повернулся и ушел.
Андрей слышал, как с лестницы доносились его шаги. Однако он недолго оставался один. Прошло всего лишь несколько мгновений, и снова послышались шаги — это вернулся один из двух солдат. Он мимолетно взглянул на Андрея, потом подошел к Абу Дуну и приподнял ему голову. На его лице появилось выражение растущего ужаса, когда он увидел, во что превратился Абу Дун.
— Боже милосердный, — пробормотал он потрясенно. — Эта… скотина…
— Ты не боишься, что твой господин услышит, как ты о нем говоришь? — спросил Андрей.
— Цепеш?
— Это его имя?
— Граф Владимир Цепеш, — подтвердил солдат. — Но сам он предпочитает называть себя Дракулой. Ты можешь так обращаться к нему. Он не станет возражать. Я думаю, это польстит ему. Он хочет, чтобы люди его боялись. — Солдат указал движением головы на Абу Дуна. — Это твой друг?
— Да, — ответил Андрей, — хотя он и араб.
— У нас на Балканах в предках почти каждого есть немножко восточной крови. Даже у Цепеша, но об этом не следует говорить ему в лицо. Он еще и рассердиться может. — Солдат склонил голову набок. — Меня зовут Влад. А тебя?
— Андрей.
— Вообще-то я Владимир, — сказал Влад, пожимая плечами. — Но после того как Дракула овладел замком в Вайхсе и стал править в Валахии и во всей Трансильвании, это имя тут не особенно любят. Не волнуйся, имя — это единственное, что нас с ним связывает.
— Но ты же служишь у него.
Влад состроил гримасу:
— Откуда вы пришли, что так мало о нем знаете? Он достаточно известен.
— Издалека, — ответил Андрей уклончиво.
— Понятно. — Влад кивнул. — Не хочешь говорить. Меня это тоже не касается. Тебе надо что-нибудь? Я могу принести воды или хлеба.
— Хорошо бы позвать врача к Абу Дуну.
— Это невозможно. Если Дракула узнает… — Он покачал головой.
Андрей только теперь пригляделся к Владу: перед ним стоял человек неопределенного возраста с резкими чертами жесткого лица и темными глазами, ростом немного выше Андрея, но, безусловно, стройнее. У него был живой взгляд, выдававший более острый ум, чем можно было предположить по оборванной одежде и манере подавать себя. Андрей ему не доверял — да и с чего бы вдруг? — но не спешил сразу отнести его к стану врагов. Граница между необходимой осторожностью и болезненным недоверием была зыбкой.
— Пожалуй, ты действительно можешь кое-что сделать для меня, — сказал Деляну. — Тут с нами был один парень. Его зовут Фредерик. Я хотел бы знать, что с ним.
— Спрашивать я ни у кого не стану, — сказал Влад. — Так можно лишиться языка. Но я буду прислушиваться. Может, что-нибудь и услышу.
— Спасибо, — сказал Андрей. — Да и глоток воды был бы кстати.
Влад действительно вскоре вернулся и принес воду и немного хлеба. Остаток ночи они провели одни. Андрей несколько раз засыпал, но то и дело просыпался от боли, причиняемой оковами. Страшно ныли запястья. Руки напряглись и онемели. Деляну не мог даже представить себе, что пережил Абу Дун.
У пирата всю ночь был жар, и он бредил на родном языке, но когда в маленькое оконце над ними проник утренний свет, он очнулся от своего забытья. Его глаза были темны от боли, а лицо казалось скорее серым, чем смуглым, но жар прошел.
— Колдун, — пробормотал он, — я мог бы сказать, что рад тебя видеть. Но это было бы ложью.
Говорил он так невнятно, что Андрей с трудом понимал: губы Абу Дуна распухли и стали бесформенными, зубы были красны от его собственной запекшейся крови.
— А я рад, что ты жив, — ответил Андрей.
— Вероятно, ты спрашиваешь себя почему, — прошепелявил Абу Дун. — Если ты нашел ответ, поделись им со мной. Мне еще не доводилось слышать, чтобы Цепеш оставил в живых мусульманина. Но если он и хотел расправиться со мной, то почему-то не сделал этого.
Пират попытался распрямиться, но только застонал, когда железные оковы врезались в его израненные запястья.
— Выходит, ты знал, кто он, — сказал Андрей.
— Я слышал о нем, — с трудом произнес Абу Дун, не переставая стонать. — Черный ангел — худший из рыцарей ордена дракона. Но я не знал, что это он и есть. Это значит, что немногим довелось до сих пор увидеть его лицо.
— Откуда же ты знаешь…
— Потому что я не глухой, — перебил его Абу Дун. — Вы достаточно громко говорили.
— Ты прикинулся потерявшим сознание?
— Это произошло само собой. Какое удовольствие мучить человека, если он не чувствует боли? Я не очень храбрый, я уже говорил тебе об этом.
— Ты лжец.
Абу Дун снова попытался изменить позу, и на этот раз успешно.
— Надеюсь, ты еще раз продумаешь свою исходную позицию. Дракула изобретателен.
— Думаешь, он сохранит тебе жизнь? Или хотя бы сдержит данное слово?