– Эй, Малыш, не увлекайся так, – донесся до Никсона шепот Упыря, сидящего рядом. – Джокер маякнул, что надо быть начеку. Они по ходу ждут кого-то.
Малыш, не прекращая с аппетитом рвать жирный кусок мяса, незаметно окинул зал взглядом, попутно локтем передвигая ножны с диверсионным ножом чуть вперед. Двое мужчин, с которыми общался золотоглазый, да и сам татуированный воин, явно чего-то ждали, время от времени выглядывая в мутное окно.
– Осторожность не помешает, – возразил Малыш. – Но я уверен на девяносто девять процентов, что с нами пока ничего не случится.
– Согласен, – кивнул Упырь. – Да только – береженого Бог бережет.
Дверь едва слышно скрипнула, но почти все сидящие за столом обернулись на этот звук, готовые к самым решительным действиям. Человек, вошедший в зал, выглядел очень странно даже для местного. Худой, будто изможденный долгой борьбой со смертельным недугом, человек этот оказался еще и непомерно высок. Бледная или даже прозрачно-белая, будто воск, кожа головы и шеи его не несла ни единого очага растительности – даже брови или ресницы абсолютно отсутствовали на его лице. Слишком большая голова частично скрывалась под странной каской, дико диссонирующей своим визуальным технологическим совершенством с бесформенной убогой одеждой, в которую человек был облачен. Огромные глаза так глубоко прятались в запавших глазницах, что даже цвет их определить казалось весьма затруднительно. Вошедший обменялся с золотоглазым взглядами и, не произнеся ни слова, устроился на невысоком стуле в самом углу зала, куда не добирался свет свечей. Лишь отблески огня близкой к нему печи на гладкой, почти зеркальной поверхности шлема напоминали о странном визитере, с приходом которого все присутствующие в зале хозяева крепости сразу успокоились, а золотоглазый и вовсе куда-то вышел.
– А вкусно у них готовят, – прорычал с набитым ртом Бивень, успевая ухватить с блюда похожую на с грелки чеснока траву.
– Еще бы пару дней по лесам побегали, и для нас кусок хлеба с сыром стал бы самым восхитительным блюдом, – возразила Лилит.
– Я вот все думаю, что там с крейсером? – высказал свои мысли Борис Швецов.
– Раз никакого стихийного бедствия вроде землетрясения или ударной волны в этих краях не разразилось, значит, он или очень далеко улетел, или сумел вырваться из лап планеты, – предположил Макфлай.
– Сумел вырваться? – жалобно охнул Ганский. – Вы думаете, что они могли просто улететь?
– Ну просто улететь вряд ли, – пожал плечами сержант. – Во-первых, после такого аварийного прыжка в лучшем случае последует ремонт. А это не пары минут дело. Во-вторых, система контроля доступа подаст рапорт о нашем несанкционированном катапультировании, а навигатор крейсера вычислит точный квадрат нашего падения. Останется только запустить сканер-контроллеры и отправить по результатам сканирования спасательную группу. А вот если крейсер рухнул на другой материк или в океан…
– А что тогда? – не унимался Левор.
– Тогда мог не сработать даже аварийный передатчик. Если аварийный прыжок был сделан спонтанно из-за сбоя, то ник го может просто не знать, где мы находимся. А значит, мы вполне можем прожить в этой дыре остаток своей жизни.
– Какой ужас, – побледнел Ганский.
– Ты пессимист, Ганс, – предположил Малыш. – И даже не замечаешь огромный положительный фактор.
– Какой?
– Мы все еще живы, лопух…
Разговор по мере насыщения распространился на всех сидящих за столом. Темное как кровь вино оказалось весьма неплохим. От него стало значительно уютнее и теплее, и развязались языки. Поминали погибших товарищей, вспоминали прошлые операции или прошлую жизнь.
Дверь вновь тихонько скрипнула, но теперь на это никто не обратил внимания. Только Малыш покосился в ту сторону, окинув взглядом вернувшегося золотоглазого воина. Тот прошел в угол к худому человеку в каске и негромко о чем-то спросил. Малыш, наблюдавший за ними, заметил, как вздрогнул от неожиданности худой, будто внезапно разбуженный ото сна. Ответных слов невозможно было расслышать, но Малыш увидел подтверждающий слова кивок. Золотоглазый вышел из тени и уселся на свободный стул возле стола. Окинув людей быстрым взглядом, он бросил короткую гортанную фразу.
– Откуда вы? – прозвучал из угла сильный ясный голос худого человека. Словно выстрел прогремел в комнате, заставив всех замереть в удивлении.
– Откуда вы? – повторил худой перевод слов золотоглазого, и последние сомнения в том, что все ослышались, пропали.
* * *
Человек адаптируется в любой ситуации, и все, что еще мгновение назад казалось непреодолимым, неразрешимым, неслыханным, вдруг становится обыденным. Когда в конце девятнадцатого века Карл Бенц построил первый экипаж с бензиновым двигателем, этот аппарат казался чудом, а его вхождение в быт людей даже сомнительным. Прошло не так много времени, и скоростные мотоциклы, и мощные автомобили стали обычным средством передвижения для всех, кто достиг возраста получения прав на управление. С приходом новых источников энергии эти средства сменились моно– и автогравами. Поднявшийся на самодельном планере в том же девятнадцатом веке инженер Отто Лиленталь казался многим соотечественникам сумасшедшим конструктором, решившим посрамить Икара. Но река времени отнесла лодку мира лишь чуть, а летающие лайнеры просто никто не замечает, не представляя, как можно обойтись без такой обыденной и удобной вещи, как быстрый и недорогой перелет. Деловая поездка или отпуск – сейчас ты тут, а через пару часов на другом конце света…
Еще час назад диверсанты просто не представляли себе, с чего начинать сотрудничество, как налаживать язык жестов, как научиться понимать, а сейчас сидят за одним столом с золотоглазым воином и совершенно свободно рассказывают друг другу о себе. Впрочем, теперь они знали и имена – золотоглазого звали Атор, второго татуированного воина, выжившего в недавнем бою, – Заус, худого толмача, оказавшегося ментатом, – Рогл.
Из рассказа Рогла стало ясно, что цивилизация на планете достигла развития, аналогичного земному в период двадцатого – двадцать первого веков, когда планету атаковали инопланетяне. Конечно, все это додумывали уже сами диверсанты, так как речь худого толмача поначалу походила на рассказ египетского жреца, повествующего о былом величии империи и гневе бога Ра, повергшего эту империю в пучину хаоса и дикости. Додумывать людям помогали и воспоминания о картине умирающего города, так поразившей воображение вышедших из леса воинов. К тому же фантазия современного человека, не обремененного никакими предубеждениями, позволяет додумать все, что угодно.
Не было ни войны, ни противостояния. Напавшие пришельцы просто обстреляли планету с орбиты, предварительно уничтожив все искусственные спутники планеты. Они не стреляли по целям на поверхности планеты, а просто взорвали в атмосфере сотни тысяч снарядов, в которых, скорее всего, был вирус, аналогичный тому, что не долетел до Земли, упав на Новые Колонии. Вирус действовал стремительно и совершенно непредсказуемо. Обитатели планеты почти мгновенно мутировали. Большинство изменялись одинаково – потеряв способность трезво мыслить, они становились неадекватно агрессивными, охваченные жаждой разрушения и убийства. Малые части аборигенов изменились как-то иначе, в том числе превратившись в ментатов, наподобие того, через которого сейчас происходило общение. Его уникальные свойства позволили ему сидеть в стороне и «слушать» разговоры людей за столом. Память словно губка впитывала все произнесенные слова и их отражения в головах говорящих. С каждым услышанным словом или «ясной» мыслью ментат стремительно познавал чужой язык, начиная говорить все понятнее. Теперь его речь стала уже не речью дикаря, а голосом страдающего от гибели своего мира потомка просвещенных умов.