Майкл проводил взглядом уходящую за ближайший поворот ущелья смешанную группу, а затем демонстративно поспешил следом за Руми в обратную сторону. Оказавшись за скальным выступом, они присели, выжидая время. Дав группе десять минут, диверсанты вернулись к месту привала. Самум, не задерживаясь, юркнул за валун. Секунду спустя Малыш последовал за ним.
Между валуном, выпукло-округлым снаружи, но вогнутым со стороны скалы, легко проходил взрослый человек. Правда, изгиб скалы в этом месте был таким, что руки так и тянулись опереться о скальный выступ.
За валуном, как и предсказывал Самум, скальная трещина превращалась в подобие пещеры. Словно слегка раздвинутый снизу полог палатки вдруг превратился в камень. Но даже для такого гиганта, как Малыш, проход был вполне свободным. Стараясь не отстать от товарища, Майкл торопливо пролез в темноту пещеры. Он слышал поступь идущего впереди Самума, который, скорее всего, специально для него не старался идти тише. Ориентируясь на эти слабые звуки и касаясь слегка раздавшихся стенок пещеры кончиками обеих разведенных рук, Малыш довольно быстро продвигался вперед. Пол шел ровно не более десятка метров. Потом начался пологий подъем. Они прошли еще метров тридцать по этому темному тоннелю, и вдруг Самум встал.
— Что? — зашептал Майкл.
— Человеком пахнет, — ответил тот. — Жильем.
Майкл, стараясь даже дышать тише, медленно вытянул из ножен один из диверсантских ножей. Самум включил крошечный, но достаточно мощный фонарик, встроенный прямо в корпус бэски. Луч выхватил жуткое лицо в причудливых украшениях из кожи, перьев и драгоценных камней. Никсон даже вздрогнул от неожиданности. Но лицо не двигалось, и Майкл понял, что это всего лишь подвешенная маска. Он зажег фонарик на своей бэске, медленно шаря лучом вокруг.
Тоннель перекрывал кожаный полог, на котором и крепилась устрашающая маска. Осторожно приподняв край полога, Самум скользнул внутрь. Майкл молча миновал преграду из кожи и очутился в небольшой круглой пещере. В центре каменной комнаты располагался сложенный из человеческих черепов очаг. Правда, судя по его размерам и отсутствию какой бы то ни было вытяжки, этот очаг вряд ли предназначался для согревания жилища: слишком велика была бы вероятность угореть. Скорее всего, он нес только ритуальные функции. Это подтверждалось и тем, что в комнате не было никаких дровяных запасов. Стены от пола до потолка покрывали шкуры зверей и разнообразные маски, амулеты и тотемы, перемежающиеся с вязанками трав и мешочками с неведомым содержимым.
— Никого нет, — осматриваясь, пожал плечами Самум, — и уже довольно давно.
Он потрогал лоно очага, словно надеялся ощутить тепло недавнего костра, внимательно осмотрел стены, медленно двигаясь по кругу.
— Здесь, — указал Самум, вновь переходя на шепот и сдвигая край одной из шкур.
За этой шкурой показался темный зев нового коридора, идущего в том же направлении, что и коридор, приведший их в эту странную комнату.
Не опуская бэсок с зажженными фонарями, диверсанты осторожно шагнули в новый коридор. Пол продолжал подниматься полого, но неизменно. По прикидкам Майкла, они поднялись уже не менее чем на тридцать метров от уровня дна ущелья, из которого сюда попали. Внезапно Самум опять встал, как будто наткнувшись на стену, и Никсон едва не снес его, врезавшись в спину.
Заглянув через плечо товарища, Майкл увидел в свете фонаря распростертое на полу тело в странных разноцветных лохмотьях. Тело лежало ровно посередине коридора, головой в ту сторону, куда двигались сейчас диверсанты. Через секунду Самум спокойно приблизился к лежащему и неторопливо начал рассматривать его. Малыш тоже подошел ближе и сообразил, что человек умер уже много дней назад. Не скрытые одеянием руки и лицо выглядели обтянутым пергаментной кожей скелетом. Впрочем, вполне могло оказаться и так, что древний старец превратился в подобие мумии еще при жизни, вследствие многих прожитых лет и недостатка питания.
Умерший выглядел так, будто в свою последнюю минуту пытался добраться до некой цели в конце коридора. И когда смерть уже ухватила его своей костлявой рукой, он все же пытался ползти, увлекаемый этим маниакальным стремлением вперед. Но смерть оказалась сильнее, и старец навечно остался лежать на полу, вцепившись тонкими длинными пальцами в почти невидимые выступы каменистого пола.
— Это и есть их шаман, — уверенно заключил Самум, проводя ладонью по одеянию старца, которое показалось Майклу лохмотьями.
На самом деле облачение старца состояло из разноцветных перьев птиц и причудливых лент, вырезанных из шкур разных зверей.
— Куда это он так стремился, что даже последние силы отдал, вместо того чтобы лежать у огня под теплым одеялом? — спросил Самум, перешагивая через тело колдуна.
— Может, там пещера, в которой он живет, и он как раз и полз к огню и теплому одеялу, — предположил Малыш. — Странно, что он не гниет. Здесь нет ни плесени, ни тлена.
— Я тоже очень этому удивлен, — согласился Самум, продолжая осторожно продвигаться по коридору, освещая путь фонарем. — Стены тоже абсолютно чистые. А когда мы шли по первому коридору, на стенах были мох и плесень.
Когда Самум опять остановился так же резко, как и в прошлый раз, Малыш был готов и даже не коснулся спины своего товарища. Он только сдвинулся вбок, чтобы увидеть то, что заставило Самума остановиться. Но ничего не увидел.
— Что там? — спросил он, пытаясь рассмотреть хоть что-то во тьме.
— Коридор кончился, — шепнул Самум, опускаясь сначала на четвереньки, а потом и вовсе ложась на пол.
И тут Майкл увидел. Вернее, он понял, что теперь не видит освещенного фонарем пола, хотя сам фонарь продолжал светить. Но теперь его свет терялся в бездне, в которую через шаг от них превращался коридор.
Малыш лег на камни и медленно подполз к Самуму. Ладони при этом ощутили край каменного пола, за которым начиналась пустота. Посветив фонарем в стороны, Никсон убедился, что и стены кончились вместе с полом. Теперь диверсанты лежали на краю небольшого отверстия в каменной гладкой стене, как два червяка, вдруг прогрызшиеся сквозь шкурку яблока наружу. И во тьме не было видно ни стен, ни потолка этой огромной пещеры. Самум обшаривал фонарем отвесную стену снизу, но ничего, кроме гладкого камня, не обнаруживал. Мощности фонаря хватало лишь метров на пять-семь, и этого расстояния недоставало для обнаружения дна пещеры.
— Это очень странно, — бормотал он, поглаживая по скале рукой. — Для чего шаман полз сюда, если тут нет ни лестницы, ни веревки, ни единого выступа, за который можно было бы уцепиться?
— Может, почувствовав близкую смерть, он решил совершить ритуальное самоубийство, сбросившись вниз? — предположил Малыш, тоже касаясь ладонью гладкой скалы. — Она слишком гладкая. Таких не бывает. И воздух здесь... Ни затхлости, ни сырости.
— Это точно, — кивнул Самум, извлекая из подсумка комплект лебедки с кошкой. — Это не повод сообщать о находке Джокеру. Хоть мы и нашли шамана, но в пещере ничего нет. Нам надо спуститься вниз и посмотреть.