— А как насчет другого пути? — осторожно спросил Лешко, когда молчание начало затягиваться. — Нас устроит и более длинный путь.
— Главное, чтобы вы устроили его, — раздалось в ответ из-под поверхности камня. — Тут поблизости есть овраг, а в овраге ручей. Идите по течению, а потом вниз по реке. Увидите те же холмы. За ними — Биерра. — Глаза старца вновь наполнились слезами. — Я ответил на ваш вопрос. Я должен угаснуть.
— Почему? — вырвалось у Лешко.
— Не понимаю, — сказал старец.
— Почему вы должны угаснуть? Почему вы в камне?
— Не понимаю, — повторил старец. — Я в камне. Я должен угаснуть.
— Это что, такая форма небытия… то есть смерти? — Лешко все еще на что-то надеялся. Он очень желал услышать хоть один вразумительный ответ.
— Я должен угаснуть. Я в камне… Все мы в камне…
Изображение потускнело, переместилось в глубину, исчезло — и перед Лешко вновь оказался черный бок камня.
— Одна из форм смерти, — задумчиво сказал он. — Неужели все вокруг — это формы смерти?
Он чуть не вздрогнул, услышав голос Вергилия. Он забыл о Вергилии.
— Кто скажет нам, не смерть ли жизнь земная, — негромко процитировал Вергилий, — и смерти час — не жизни ли начало? Все относительно.
Лешко повернулся к своему зеленоглазому сопровождающему.
— Послушай, Вергилий, кто вы все такие? Почему вы здесь? Почему не уходите дальше или не возвращаетесь? Насколько я понимаю, здесь можно находиться только временно, не так ли?
— И так, и не так, — уклончиво ответил Вергилий. — Я уже говорил: возможно, здесь ничего нет. И никого нет. Возможно, есть. Как проверить? Никак нельзя проверить. Но преобразиться ты можешь отнюдь не иллюзорно, уж поверь на слово. Понимаешь, Станислав Лешко, тут ни к чему нельзя подходить со своими представлениями, тут все по-другому. Принимай все как данность и не ломай себе голову. Ты пытаешься получить объяснение того, что нельзя объяснить, потому что…
Его прервал громкий стук захлопнувшейся двери. Лешко схватил палку, подскочил к окну, но ничего не увидел сквозь мутную пленку, пропускающую только рассеянный свет. Тогда он крадущимися быстрыми шагами приблизился к двери.
— Осторожно, — предупредил Вергилий. — По-моему, это не ветер.
— По-моему, тоже, — сказал Лешко и ткнул в дверь концом палки. Дверь не поддалась.
— Нас заперли. — В голосе Вергилия прозвучали тревожные нотки. — Как бы не навсегда…
— Это мы еще посмотрим!
Лешко отступил от двери, поднял ногу и нанес резкий удар. Раздался короткий чмокающий звук — и его буквально отшвырнуло к стене. Ему стало ясно, что дверь перестала быть пустяковой, сбитой из досок непрочной конструкцией: такая конструкция от его удара мгновенно слетела бы с петель. Дверь стала иной, дверь превратилась в надежную преграду. А тонкие, светящиеся щелями стены? А потолок? Вдруг и они вот-вот превратятся в непреодолимое препятствие?… Окно!
— Вергилий, за мной! — скомандовал Лешко, бросаясь к окну с палкой в руке.
К счастью, мутная пленка не приобрела еще прочности металла. Она с сухим треском разорвалась от удара палкой, и Лешко, вскочив на лавку и сильно оттолкнувшись обеими ногами, вывалился в окно, мысленно радуясь, что оно оказалось достаточно широким. Он упал на ладони и колени и не успел еще подняться с четверенек, как сверху ему на спину рухнул Вергилий.
— А зачем тебе крылья, приятель? — недовольно сказал Лешко, стряхнул с себя пыхтящего Вергилия и вскочил на ноги, стараясь как можно быстрее оценить обстановку.
Двери всех строений были теперь закрыты, а сами строения скособочились и медленно оседали, расползаясь, теряя очертания, как сугробы под жарким солнцем. Черные же пни, наоборот, тянулись из земли все выше и выше, превращаясь в столбы, охваченные слабым мерцающим сиреневым ореолом. Земля под подошвами слегка подрагивала и это совершенно не понравилось Лешко: видимо, назревали какие-то новые перемены и лучше уж быть подальше от этих перемен…
— Смотри! — воскликнул за его спиной Вергилий.
Лешко повернул голову.
— Не туда, правее!
Земля у края пустоши пошла волнами, и в этих волнах пропали две совершенно уже бесформенные постройки. Черные столбы, изогнувшись, соединились вершинами, образовав подобие коридора, охваченного сиреневым сиянием; коридор, все более удлиняясь, потянулся через пустошь. Качались и перекатывались в нем земляные волны, на глазах превращаясь в сиреневые валы, и, проследив направление движения этих вызывающих опасение валов, Лешко понял, что они устремляются прямиком на него.
— Беги! — крикнул Вергилий, дергая его за руку. — Беги, а я полечу! Мне тебя далеко не унести…
Лешко не стал возражать. Валы катились все быстрее, не оставляя времени на раздумья. Он сомневался, что сможет остановить их с помощью квантера. Отбросив палку, он повернулся к ним спиной и устремился к лесу.
— Беги за мной! — кричал взлетевший Вергилий. — Я попробую разыскать овраг!
Лешко петлял между деревьев и все больше злился на себя и окружающее. Он злился на себя потому, что ему, профессионалу, приходилось спасаться бегством, а не вступать в схватку. Схватка — это было ему по душе! А вот в бегстве всегда есть что-то унизительное. Он привык рассчитывать на собственные ловкость и силу, и никогда раньше эти качества его не подводили. А тут он вынужден был удирать, улепетывать со всех ног, как напроказивший мальчишка.
Он злился на окружающее, потому что оно было другим, непривычным, особым. Глупо вступать в борьбу с этими проклятыми волнами или с невидимым лесным философом. Попробуй-ка врезать ему по челюсти, провести безукоризненный захват, схватить за шиворот, скрутить и обезвредить! Трудно врезать по челюсти, если нет ее, челюсти, если никак невозможно хватать и обезвреживать… И с этим, к сожалению, приходилось мириться, потому что не он, профессионал Лешко, устанавливал здесь правила игры.
— Сюда! Сюда! — махал руками в небе Вергилий. — Вижу овраг!
Земля содрогалась под подошвами, за спиной раздавался громкий треск, и Лешко побежал еще быстрее, повернув туда, куда показывал Вергилий. Он перепрыгивал через кусты, головой и грудью таранил сплетения листвы, нырял под раскидистые толстые сучья — и вдруг понял, что катящийся за ним треск стал слабее. Приободрившись, он еще поднажал, стараясь увеличить отрыв от сиреневых валов.
— Осторожно! — донеслось с небес. — Овраг прямо перед тобой.
Лешко перешел с бега на быстрый шаг и, обойдя кустарник с голыми ветвями, усеянными красными шипами, вышел к оврагу. Вергилий стоял на краю и смотрел вниз. Лешко, переводя дыхание, остановился рядом.
— Я тебя спущу, — пообещал Вергилий.
Под ними бежала по камням узкая полоска прозрачной воды; в воде кружились сухие листья. Овраг тянулся вниз по склону, его земляные стенки были испещрены круглыми темными отверстиями, словно кто-то развлекался здесь одиночными выстрелами наобум. Лешко подумал, что из этих нор в любой момент могут вылезти какие-нибудь местные твари и прислушался. Вдали еще продолжало потрескивать, но все тише и тише.