— Собственно, у меня вопрос несколько иного рода, господин Минотти.
— Да-да, конечно, любой вопрос! — вновь воскликнул он. — Мне скрывать нечего и я ничего не скрываю. Давно ведь известно: нет ничего тайного, что не стало бы…
— Я хочу уточнить, где вы были пятнадцатого июля, — поспешил я прервать его, потому что разговор грозил затянуться до бесконечности.
— Почему именно пятнадцатого? — не понял Алессандро Минотти. — Что такое пятнадцатое?
— Пятнадцатое — это день, когда госпожу Карреро кто-то очень сильно напугал, — пояснил я. — День накануне праздника ее небесной покровительницы. Вы ведь собирались к ней на праздник, господин Минотти?
— Ну да, Эвридика, конечно же, меня пригласила… Ах, вот оно что! Историк наконец понял и улыбнулся. — Вы хотите проверить, не причастен ли я к этой мистерии? Прорабатываете все варианты? Что ж, я к вам не в претензии. Пожалуйста! Пятнадцатого до обеда я находился в университете вступительные экзамены, голова кругом идет от юных мордашек, — затем… Алессандро Минотти задумчиво покусал палец. — Да! Затем заехал к Хроносу Томас Кьерк, тоже историк, можете проверить. Слушайте, какие-то совершенно оригинальные сказания периода менторов и, главное, где? Где, как вы думаете? Не за Средиземноморьем, не в Кантабрийских горах, а буквально здесь, под носом!..
— А после посещения Хроноса? — железной рукой ввел я поток в прежнее русло. — Что вы делали потом, господин Минотти?
— Потом? Потом, разумеется, поехал домой, обедал с Паолой. Знаете, она у меня прекрасно готовит! Запеченные…
— А после обеда?
— После обеда? — Господин Минотти пожал плечами. — Не знаю, что-то такое делал, наверное.
— В доме? — уточнил я.
— Ну да, в доме, а где же еще? Именно в доме. А! — Он с удовлетворенным видом хлопнул себя по коленям. — Помогал Паоле пересаживать петушиные гребни, они почему-то начали вянуть в тени. Не знаете, может быть, не стоило пристраивать у них под боком эту пурпурную флерону?
— К сожалению, я не специалист, господин Минотти, — терпеливо сказал я. Уж чего-чего, а терпения мне было не занимать; подобных разговоров насчитывался в моем активе не один десяток. — А дальше?
— Н-ну… — Историк задумался, потеребил губу. — Ничего особенного. Знакомство с прессой, просмотр кое-каких материалов… И вообще, я рано лег спать — в этом я абсолютно уверен. Период довольно напряженный, эти собеседования, эти экзамены… Для всех же хорошим быть нельзя, но, ей-Богу, сам расстраиваешься, когда этакая молоденькая… очаровательная… — а путает зеленый мятеж в Северных горах с прибрежными акциями зеленых периода Третьей Волны. Потому и нервы, и заснуть не могу, все ворочаюсь… Без нейролептиков уже и не обойдусь никак! — Он кивнул на стоящий у окна низкий столик с какими-то бумагами. — А тут нужно было выспаться перед визитом к Эвридике — гулять-то собирались до утра. Устроить, знаете, этакий маленький шабаш; компания намечалась весьма интересная… И вчера на ночь опять принял — видите, до сих проснуться окончательно не могу…
— Может ли кто-то подтвердить, что вечером пятнадцатого июля вы были дома? — безнадежно спросил я, понимая, что ничего это мне не даст.
— Паола может подтвердить.
— А кто-то еще, кроме вашей жены?
На лице Орфея появилось недоуменное выражение:
— У вас есть основания не верить мне, господин полицейский?
— Оснований нет.
Он добродушно улыбнутся и сказал в пространство: — Вообще-то я не обязан умолять вас верить моим словам. Я говорю так, как оно было, а уж дело полиции — коль имеются у нее на то основания — постараться опровергнуть меня и фактами доказать, что я, мягко говоря, искажаю действительные события. Я правильно рассуждаю, господин полицейский?
— Оснований не верить вам у меня нет, — повторил я. — Я просто уточняю.
— Да я же не в претензии! — Господин Минотти прижал руки к груди. — Я все прекрасно понимаю и рад бы помочь, поверьте! Но чем, чем я могу помочь? На вопросы ваши я ответил, ничего не утаил, и готов, если надо, еще раз ответить. Дело-то нешуточное!
— Да, — согласился я. — Спасибо за информацию, господин Минотти. Еще раз извините за беспокойство.
— Нет, это вы меня извините!
— За что?
— За то, что никакой информацией я, к сожалению, не располагаю.
Мы соревновались в обмене любезностями еще некоторое время; господин Минотти и не думал выдыхаться — а ведь общался он со мной, по его же словам, еще не проснувшись. Можно было только предполагать, каков он в состоянии бодрствующем…
Наконец я все-таки сумел распрощаться с поклонником Эвридики Карреро и решил сделать короткую передышку. Подошел к окну и чуть ли не по пояс высунулся в парк.
Проверить, конечно, придется; во всяком случае, попытаться проверить — но историк Алессандро Минотти не вызывал у меня подозрений. И вел он себя при нашей беседе вполне естественно, без фальши… Большой талант нужно иметь, чтобы так сыграть. Нет, не было тут никакой игры, и господин Орфей действительно пребывал в таком же неведении относительно покушения на госпожу Карреро, в каком пребывал и я… Но ведь призрак же называл себя Орфеем, именно Орфеем, а не Леонардо-Валентином! Деформированное субъективное восприятие госпожи Карреро?..
Я, как улитка, втянул себя назад, в номер отеля, и вновь уселся за информационный блок. Набрав код защиты, еще раз связался с городским управлением полиции, выяснил, кто непосредственно занимается делом Эвридики Карреро и разыскал этого сотрудника. Следователь оказался совсем молодым курчавым парнем с добродушным лицом, мощными плечами и символом прим-ажана на плече серой форменной куртки. Когда я предъявил ему карточку сотрудника Унипола, он подтянулся и лицо его преобразилось, перестав быть добродушным; оно стало деловитым, озабоченным и заинтересованным. Я спросил, как продвигается следствие по делу госпожи Карреро и из краткого ответа понял, что никак не продвигается.
— Отрабатываем версии, — произнес он точь-в-точь те же самые слова, которые я совсем недавно говорил господину Минотти. — Хотя, как считают медики, тут нет никакого криминала.
— Как считает доктор Кастальес? — уточнил я.
Он посмотрел на меня вопросительным взглядом, словно уловив в моем голосе сомнение.
— Доктор Кастальес вполне квалифицированный специалист. Но у нас есть и мнение консилиума, господин Грег.
— Ясно.
По мнению медиков, все дело в состоянии психики госпожи Карреро, и никакого покушения не было. Городское управление полиции ничего не имеет против такого мнения. Ну а я? Каково мое мнение на сей счет?..
— Вы располагаете какими-то новыми данными? — сдержанно спросил молодой следователь. — Я постарался проработать все варианты…
В этом я не сомневался. В полицейских управлениях всех миров работали вполне добросовестные парни. Во всяком случае, я не мог припомнить, чтобы кто-нибудь стремился побыстрее закрыть безнадежное дело. Сил и способностей хватало, платили хорошо… только вот далеко не всегда наша система траления срабатывала. И это шло не от несовершенства системы; преступник ведь в большинстве случаев не лез в дом жертвы с ножом или квантером, разбрасывая улики, — он действовал издалека, он оставлял взрывные устройства, он вообще мог никогда не встречаться с будущей жертвой… В общем, проблема была старой, как мир, и, судя по интереснейшему курсу «Детективный роман», который нам читали в колледже, в этой сфере человеческой деятельности ничего не менялось со времен Каина и Авеля.