Прождав три часа, Стекляшкин пошел по шнуру. Было непонятно, дико, страшно. Никуда не ушло ощущение, что здесь, в пещере, еще кто-то есть, кроме него. Но ведь Стекляшкин точно знал — нельзя бросать того, с кем пришел в это гиблое место. Непросто было и решиться, и пойти. Раза два в узостях только шлем спасал Стекляшкина от травмы. Нарастало чувство, что он идет в недра пещеры, куда совсем не надо идти человеку. И так он шел и шел, не решаясь окликать Динихтиса. Шел, стиснув зубы, не желая слышать пробегающих по потолку, ощущать дуновения воздуха, воспринимать странные звуки пещеры. Так и шел по веревке туда, куда ушел Динихтис. До того самого места, где валялся на полу коридора конец брошенного реп-шнура. Сам Динихтис бесследно исчез.
17 — 18 августа 1999 года
Чтобы быть справедливым, имеет смысл оценить Ирину, как девочку вовсе не такую уж заурядную, и уж во всяком случае, не трусливую и не слабую. Всего три года назад имело место быть происшествие, вызвавшее у одних, знавших Ирку, чувство сильного удивления, у других — негодования, у третьих — уважения… Оценки были разные, а вот эмоции во всех случаях — сильные.
Дело в том, что в городе Карске давно уже был Пост № 1. Придумал этот пост некий Барух бен-Иосиф Хасанович, для воспитания деток в должном назидательном духе, в духе советского патриотизма и комсомольской идейности. Пост поставили возле Вечного огня, а огонь полыхал на том месте, где в 1918 году население города поймало и прикончило нескольких большевиков — состав первого в Карске Совета. Именами этой шпаны — Лебедкиной, сосланной в Енисейскую губернию за вульгарную проституцию, одесского карманника Вейнбамкина и прочей шелупони потом называли улицы Карска — какие ни есть, а мученики, пострадавшие от рук белогвардейской сволочи.
Но конечно же, пикантные подробности биографий революционных деятелей были тайной куда более страшной, нежели планы военных заводов. Тайной было и то, что прикончили разбойников вовсе не белогвардейцы, а самые обычные рядовые жители города — так сказать, самые что ни на есть мирные обыватели. Белые поймали шелупонь, драпавшую на север на пароходе с наворованным в городе золотом, и когда привезли ее обратно в Карск, от души надеялись устроить законный суд над сборищем подонков. Белые старались изо всех сил, отбивали арестованных у горожан. Народ смел ограждение из казаков и буквально затоптал членов первого в городе Совета.
Вот на этом самом месте и поставили Вечный огонь. А стоять на посту в торжественном почетном карауле должны были самые хорошие мальчики и девочки Карска, получавшие хорошие оценки и ведущих общественную работу. Самые хорошие дети, которых рекомендовала школа и комсомольская организация.
Дети торчали на Посту № 1 по нескольку суток, на казарменном положении, под руководством полковников, майоров и капитанов, постигая, что такое армия и как должны себя вести советские подростки.
За многое можно ругать поганую перестройку, за многое… Но по крайней мере, по поводу краснознаменных молодчиков неясностей она оставила немного. Пост № 1 как-то на глазах приходил в запустение по причинам полнейшей, прямо-таки вопиющей идеологической несостоятельности. Нужна была новая, как говорили братья Смургацкие, официальная легенда, и нашел ее, конечно же, не кто иной как наш старый знакомый, Барух бен-Иосиф Хасанович. Пост № 1 торопливо переименовали в Пост имени всем известного солдата. В квартире, оборудованной под казарму для детей, проходящих службу на посту, заменили картину. Ту, старую советскую, изображавшую героическую смерть Лебедкиной и Вейнбамкина от рук белогвардейцев и интервентов, вынесли и заменили другой, соответствующей духу времени: «Цекисты и гекачеписты зашибают борца за демократию танковым люком». Ну, и стали опять собирать хороших деток по Карску — дабы просвещались и проникались.
В числе самых хороших детей оказалась как-то и Ирка Стекляшкина… Девятиклассница Ирка Стекляшкина была в восторге от перспективы не ходить в школу неделю. Право слово, она действительно была очень обычной, ничем не примечательной девочкой, и реакции на все окружающее у нее тоже были самые обычные.
В этот день Ирина стояла на посту вместе с другой, тоже очень хорошей девочкой, а проходившие мимо плохие мальчики комментировали их самих и их занятие. Ирина охотно поймала бы их и наставила плохим мальчикам пинков, но побежать с поста было никак невозможно. А вечер Ирина провела запертой в комнате вместе с еще десятком таких же самых хороших девочек города Карска.
После скудного ужина и отбоя выходить из комнаты было запрещено, а мальчиков заперли в другой, в мальчиковой комнате. Что имело и свои преимущества — можно было расхаживать в дезабилье, в трусах или в ночных рубашках и вести себя крайне раскованно. Девочки были еще достаточно маленькие, и такая перспектива доставляла им массу удовольствия.
Как и следовало ожидать, дети стали знакомиться, а потом петь и веселиться в своей комнате — так поступают и поступали все дети во все времена, как только несколько подростков оказываются где-то одни, без родителей и тем более — в составе некоего коллектива. То есть, когда они не могут разойтись и разбежаться по домам, а должны проводить время вместе.
Девочки пели песни. Частью — революционные, частью — обычную попсу, лишь бы все или хотя бы большинство, знали текст. Пели вдохновенно, с визгом, криками и топотом.
— Отбой! — рычал отставной полковник, поставленный организовывать Пост имени всем известного солдата.
Девицы плевать хотели на отбой, они пели, вопили и визжали, получая от всего этого процесса колоссальное удовольствие.
— Отбой! По постелям! Молчать, или башку расколочу! — рычал полковник из коридора, обрушивая кулачище на полотно двери.
Девицы смолкли на несколько минут… и снова продолжали веселиться. Так и продолжалось до тех пор, пока полковник не вломился в их комнату в сопровождении майора, двух капитанов и трех лейтенантов и не началась расправа.
— Значит, так… По-одъем!!! Объявляю учения! Спортивный бег до Школьного городка и обратно!
Девочки схватились за одежду.
— Не одеваться! — рычал полковник, топая ногами. — В чем нарушали дисциплину, в том и будете бежать!
Предоставляю читателям самим думать, кто он был: просто садист без затей или к тому же еще и половой извращенец. Надо отдать должное мальчикам. Даром что это были самые хорошие мальчики постсоветского Карска, они все же стали передавать девочкам в окно рубашки и штаны — и от вечерней прохлады, и прикрыться: Пост имени всем известного солдата находится в самом центре города, а девочкам предстояло бежать через весь город, до окраины. Полковник и майоры изрыгали матерщину и обещали всыпать уже мальчикам, но было поздно — большая часть девочек смогла прикрыться, и наказание получилось недостаточным.
Полковник снарядил майора и капитана — ехать на газике за преступницами, чтобы проверить исполнение, и чтобы никто из наказанных не мог бы спрятаться и отсидеться.