Сергей лежал на дне кузова, смотрел на небо, на ветки деревьев, нависшие над дорогой. Он до сих пор не знал, выбрались его люди из засады или нет. Если потери невелики, оставшиеся в живых будут свидетелями его ранения. А если отряд полностью разгромлен – всё однозначно плохо.
Впереди прозвучал одиночный винтовочный выстрел. Полуторка вильнула, уткнулась бампером в дерево и заглохла. Скорость была невелика, и Сергей не пострадал. Его просто подбросило, как на пружине.
– Лейтенант, ты жив?
– Жив.
Через заднее стекло кабины Сергею был виден окровавленный лоб офицера – видно, ударился при столкновении с деревом.
– Быстро из машины! – не удержался, чтобы не скомандовать, Сергей.
Лейтенант неловко вывалился из кабины и залёг в кювете.
Сергей приподнял голову над бортом.
Раздался второй выстрел, звякнуло разбитое пулей стекло прямо перед пассажирским сиденьем. Если бы лейтенант задержался немного, он был бы убит.
Сергей засёк по звуку положение стрелка. В лесу, с первого выстрела, это не всегда возможно. Он положил ствол ППШ на край борта и дал длинную очередь. Ему показалось, что впереди мелькнула тень. Не жалея патронов, он дал ещё одну очередь.
Лейтенант успел вытащить из кобуры наган. Сергей выбросил из кузова ещё один ППШ.
– Лейтенант, держи. От нагана толку мало.
Никаких признаков передвижения не было, только, потрескивая, остывал мотор.
– Лейтенант, смотри сзади, а я узнаю, что там.
Лейтенант послушно развернулся назад.
Сергей спрыгнул из кузова и короткими перебежками стал продвигаться вперёд, параллельно дороге, прячась за деревьями. Стрелявший должен быть где-то здесь.
Сергей прошёл зигзагом и наткнулся на мёртвое тело. Это был молодой парень лет двадцати, в руках – обрез трёхлинейки, прямо как у кулаков в Гражданскую войну.
– Лейтенант, тут убитый! – крикнул Сергей в ту сторону, где оставалась машина.
– Я что, его хоронить должен? – отозвался лейтенант. – Пусть гниёт. Оружие только забери.
Сергей забрал обрез и показал его милиционеру.
– Тьфу, – сплюнул презрительно тот, – в народных мстителей играют. Что делать будем?
– В город ехать.
– Водитель убит. В голову, наповал.
Лейтенант горестно вздохнул.
Они подошли к кабине. Сергей открыл дверцу и едва успел подхватить вывалившееся тело убитого шофёра. Вместе они уложили труп на землю.
– Давай его в кузов погрузим, в городе похороним по-человечески, на кладбище – не бандит же он.
Откинули задний борт, поскольку на полуторке боковые борта не открывались – не было предусмотрено заводом. Уложили в кузов тело. Лицо водителя превратилось в кровавую маску.
– Что делать-то? – спросил милиционер.
– Машина-то цела, только ветровое стекло разбито – так это мелочь.
– Я водить не умею, – лейтенант смутился.
Водить технику – мотоцикл, автомобиль, трактор – тогда умели немногие. Да и откуда уметь, если до войны даже в городах мотоцикл в личном пользовании имели единицы, а личные автомобили – счастливчики вроде академиков или заслуженных артистов. И профессия шофёра была уважаемой. В годы войны, при активном насыщении армии техникой, в том числе ленд-лизовской – вроде «Виллисов» и «Студебекеров US-6» водителей начали учить на прифронтовых курсах.
– Я поведу. Только ты не зевай, автомат наготове держи.
Сергей положил автомат рядом с собой на сиденье, лейтенант же высунул ствол ППШ в окно.
Сергей завёл машину, дал задний ход, отъезжая от дерева, и вырулил на дорогу. Дальше ехали спокойно.
Показался Проскуров. На мосту стоял милицейский пост. Лейтенант приветливо махнул рукой, его узнали, и машину пропустили без досмотра.
– Показывай дорогу! – крикнул Сергей лейтенанту.
– Ты же говорил, что из СМЕРШа, дорогу в отдел знать должен.
– В свой отдел дорогу я знаю, – обиделся на недоверие Сергей, – только тогда я грузовик там оставлю.
– Извини, ляпнул, не подумав. Поворачивай направо.
Они подъехали к отделу милиции.
– Заезжай во двор.
Сергей въехал в распахнутые ворота и, остановившись, заглушил мотор.
– Я сейчас, – и лейтенант ушёл в отдел.
Вернулся он с двумя сотрудниками. Общими усилиями они перенесли тело убитого водителя в отдел, потом разгрузили оружие.
– Давай, лейтенант, веди меня в отдел, – распорядился Сергей, – всё равно мне к начальству пора.
Лейтенант колебался. Задержанного положено конвоировать, только Сергей на бандита или бандеровца никак не походил. И потом, хотел бы сбежать – легко сделал бы это в селе или в лесу; так же легко он мог застрелить лейтенанта.
– Ладно, идём.
По инструкции при конвоировании задержанный идёт впереди, руки – за спиной, а конвойный держит оружие в руках готовым к стрельбе.
Однако Сергей и лейтенант шли рядом, как два приятеля. И только завернули за угол – на улицу, где располагался ОКР СМЕРШ, как туда подъехала «эмка», и из неё вышел полковник Глина. Он уже взялся за ручку двери, ведущей в здание, как повернул голову и увидел Сергея. Лицо его выразило крайнее удивление, и полковник застыл на месте.
Сергей подошёл вместе с лейтенантом. Милиционер козырнул, доложил.
– Товарищ полковник, разрешите доложить – задержанный доставлен.
– Это мой сотрудник, – проговорил полковник. – Где, когда и при каких обстоятельствах он задержан?
– Вчера звонили из села Дубровки, сказали – к ним вышел человек с оружием и без документов, требует доставить его в СМЕРШ.
– Так и сказал?
– Не я разговаривал, товарищ полковник. Мне было приказано утром выехать в село и доставить в город задержанного. Когда мы приехали в село, нас встретил ваш сотрудник – вот он. Ночью на село было совершено нападение банды, был бой. Только ваш сотрудник в живых и остался. По дороге в Проскуров на грузовик было совершено нападение. Ваш сотрудник убил нападавшего и сам привёл машину в город, поскольку водитель был убит.
– По факту – прямо герой! – усмехнулся Глина. – Свободны, лейтенант, мы разберёмся.
Лейтенант козырнул, сделал поворот «налево кругом» и ушёл, а Глина язвительно сказал:
– Проходи, герой, разбираться будем. Тебя уже похоронили, а ты – вот он, да ещё и подвиги совершаешь. Не дать ли тебе орден?
Они прошли в кабинет. Глина снял шинель и повесил её на гвоздик.
– Садись, Колесников, рассказывай.
– С какого места? И можно вначале мне задать вопрос: из группы сколько уцелело?