Под густым шквальным огнем из остановившихся машин полегли все и разом. Тени рванулись к зданию, внутрь — полетел черный цилиндр.
— Бойся!
Ослепительная вспышка, грохот. Летит на землю каким-то чудом уцелевшее стекло. Скупые, деловитые очереди зачистки…
— Слева чисто!
— Справа чисто!
— Давай связь.
— Как его?
— Снегирь-два…
— Снегирь-два, Снегирь-два, это спасательная команда. Мы на Западе, не стреляйте на Запад, повторяю — не стреляйте на Запад…
Связи не было.
— Бей: три — три — три.
Обычный для таких случаев сигнал: три тройки. Один из спецназовцев меняет магазин (у каждого есть один магазин, набитый только трассирующими), посылает одну за другой три короткие очереди. В ответ в их сторону начинает бить пулемет.
— Вот ублюдок.
— Еще дать?
— Нет. Выставимся здесь и вызовем помощь отсюда. Занять круговую оборону, использовать машины как укрытия…
В то время пока в Карачи пытались собрать из осколков разбившейся вдребезги операции что-то путное, на «Екатерине Великой» решали, как быть.
Это только в фильмах — пошлют на выручку истребители-бомбардировщики, которые пробомбят путь к эвакуации. В реальности офицер, принявший такое решение, поплатится погонами.
Дано: город с населением более двадцати миллионов человек, находящийся под контролем России менее пяти лет и до этого никогда русским не бывший. Население — враждебное, значительная часть исповедует агрессивный ислам деобандистского толка. В городе полно оружия. В том числе тяжелого — когда англичане драпали отсюда, оружие они оставили, возможно умышленно. Как бы то ни было — все разошлось по рукам и сейчас стреляло в русских. Район распоряжением оперативного дежурного в Главном штабе был закрыт для полетов…
Все частоты освободили под работу с десантной группой, находящейся у земли. На катапульты поставили два самолета с управляемым ракетно-бомбовым вооружением. Самое разное — от бомб с наведением по системе «Легенда» до управляемых ракет, наводимых по лазеру с земли. Общий вес тринадцать тонн — достаточно для всего…
По уставу корабельной службы на катапульте должен постоянно стоять хотя бы один самолет, вооруженный ракетами воздух — воздух, готовый к немедленному взлету, — это нужно было для обеспечения возможности самообороны корабля. Тот факт, что авианосец не держал в воздухе ни единого самолета, свидетельствовал о том, что ситуация чрезвычайная.
Дежурный офицер разбирался со старшим по званию офицером спасательной экспедиции. Офицер был из морской пехоты, с БДК.
— Так… еще раз. То есть вы хотите сказать, что один или несколько бойцов десантной группы не подчинились прямому приказу и выдвинулись в город пешком, я вас правильно понял, подтвердите?
— Никак нет, точнее, не совсем так… — офицер был латышом по национальности и общаться с ним подчас было трудно. — Они взяли трофейные машины и уехали на них.
— То есть вы допустили это, я правильно понимаю?
— Никак нет, точнее, не совсем так. Среди них были старше по званию, я не мог ослушаться…
— Господи боже…
Только тот, кто реально занимался боевым управлением, мог понять сейчас дежурного. Это только на словах все красиво кажется — не бросили своих, отправились на выручку. А в реальности это выглядит так: город, причем официально не объявленный враждебным, ночь, отсутствие заранее проведенной разведки, плюс к этому бой и находящаяся в районе собственная боевая группа, никак не отмеченная, «дикая», которая может попасть под огонь своих же запросто. Еще одна переменная в уравнении, в котором ничего, кроме переменных, и нет.
— Господин кап-два, я не понял приказа.
— Приказ — нейтрализовать упавший летательный аппарат, забрать аппаратуру связи, ответчик свой-чужой, забрать всех выживших, тела погибших — и уматывать оттуда к чертовой матери. Вам понятен приказ? Подтвердите.
— Так точно, понятен…
Несколько вооруженных автоматами бородачей поднимались по лестнице, по той самой, по которой несколько минут назад прошел русский одиночка. Они поднимались так, как поднимаются бойцы жандармерии, полицейского спецназа — искушенные в тактике боя в помещениях, в прохождении лестниц, они поднимались не торопясь, осторожно, страхуя друг друга. Они и в самом деле были если и не профессионалами, то уж полупрофессионалами точно. Это были бывшие служащие «индийской полиции», то есть параллельной полиции, набираемой англичанами. Германцы называют это «вспомогательная полиция». После того как пришли русские — они в один день уволили всю вспомогательную полицию, а потом начали набирать ее заново. Эти аттестацию не прошли, и немудрено: нет худшего хозяина, чем бывший раб, а они-то достаточно поиздевались над людьми. В итоге они перешли с оружием на службу наркомафии, а теперь решили свести счеты с русскими. Нет, они не были фанатичными верующими, по крайней мере, не больше, чем остальные. Просто здесь грань между любовью и ненавистью, между законом и беззаконием очень тонка. Они ее и перешагнули.
— Дверь!
Первый стрелок так и остался контролировать ее, второй — стал первым.
— Убитый!
Да, на площадке лежал убитый, и из-под него натекло достаточно крови…
— Не двигайся! Держать дверь!
Амир выдвинулся из-за спин подчиненных, подошел к трупу, присел на корточки. Осторожно начал прощупывать под ним, пальцы наткнулись на что-то. Очень осторожно он отколол с воротника английскую булавку, миллиметр за миллиметром добрался до гранаты, крепко обхватив ее, вынул, вставил булавку на место.
Все.
Шедший вторым боец направился к двери по лестнице…
— Стоять! Стоять!!
Боец застыл на месте.
— Посмотри — дверь заперта или нет? Очень осторожно, не вздумай открыть.
Боец поднялся к двери…
— Не заперта…
— Что-то слышно?
Боец прислушался:
— Ничего, эфенди…
Амир почесал бороду:
— Привяжи веревку и спусти ее конец мне. Очень, очень осторожно. Потом спускайся сам. Не вздумай дернуть веревку.
Другие бы уже вломились в помещение. Но эти знали, что делали…
Моджахед сделал так, как было сказано.
— Аллах Акбар… — сказал амир, когда они спустились на пролет вниз, провел руками по щекам и изо всей силы дернул за веревку.
Им сначала показалось, что здание сейчас рухнет на них.
Мина направленного действия с лазерным детонатором среагировала на движение мгновенно и взорвалась. Семьсот стальных шариков — готовых осколочных элементов и несколько сот граммов пластиковой взрывчатки. Разлетаясь веером, осколки вынесли дверь, в хлам изрешетили стены. Зона поражения была почти сплошная. Страшно было бы подумать, что было бы, если бы они находились там, на лестнице.