Как я и надеялся, кроме миссис Уинден и ее дочери в помещении никого не было. Миссис Уинден сидела на краю кровати Сэлли, слегка наклонившись вперед, и держала в руках чистое полотенце, которым она, по-видимому, вытирала лоб дочери. Когда я открыл дверь, она неспешно обернулась, взглянула на меня и — замерла.
Я одним прыжком оказался возле нее. Она очнулась от своего оцепенения и уже открыла рот, чтобы закричать. Я тут же быстренько — и довольно бесцеремонно — крепко обхватил ее туловище одной рукой и поднял ее на ноги, а другой рукой закрыл ей рот.
— Прошу вас, — быстро сказал я, — миссис Уинден, не кричите. Я не сделаю вам ничего плохого!
Она в течение некоторого времени пыталась отчаянно сопротивляться, но этот порыв погас так же быстро, как и возник. В ее глазах появились слезы. Выражение страха, появившееся на ее лице, когда я вошел в комнату, теперь сменилось ужасом и даже отвращением. Я слегка ослабил хватку, но все-таки еще прижимал ладонь к ее рту.
— Пообещайте мне, что не будете кричать, — сказал я поспешно. — Прошу вас, миссис Уинден. Я лишь хочу, чтобы вы меня выслушали.
Она кивнула, но я все еще не отпускал ее.
— Вы обещаете, что не будете кричать? — спросил я еще раз.
На этот раз мне пришлось ждать ее ответа несколько секунд. Наконец она закрыла и снова открыла глаза, что я воспринял как положительный ответ. Я медленно убрал свою руку от ее рта и одновременно отпустил миссис Уинден, хотя находился при этом в напряженной готовности снова схватить ее в случае чего.
Она, всхлипнув, стала пятиться, пока не уперлась ногами в кровать девушки. Миссис Уинден прижала ладони ко рту и уставилась на меня широко раскрытыми от ужаса глазами.
— Что… что вам нужно? — пролепетала она. — Что вам нужно от меня?
— Ваша помощь, — ответил я. — Нам нужна ваша помощь, миссис Уинден.
— Моя… — она запнулась, посмотрела мимо меня на находившуюся за моей спиной открытую дверь и бессильно всплеснула руками.
— А как вы оказались здесь? — пробормотала она. — Вы, стало быть, живы. Я думала, что вы… что вы…
— Мертв? — я покачал головой, повернулся и закрыл дверь. — Все так думают, но это неправда. Мы смогли спастись. Но нам нужна помощь.
— Помощь? От меня? — она говорила так, как будто в любую секунду готова была закричать. Затем она вдруг так энергично покачала головой из стороны в сторону, что ее волосы растрепались. — Я не имею к вам никакого отношения. Уходите. Уходите отсюда. Я — всего лишь беспомощная женщина. Я не могу вам помочь. И я не хочу вам помогать.
Я некоторое время молча смотрел на нее, а затем подошел ближе к кровати, на которой спала девушка. Почти перед самой кроватью миссис Уинден преградила мне путь. Она дрожала от испуга, но стремление защитить свою дочь было сильнее страха. Я остановился и посмотрел поверх ее плеча на неподвижно лежащую девушку. Лицо Сэлли было таким же бледным и осунувшимся, как и вчера, а дыхание — прерывистым и неспокойным. Но теперь, скорее всего, у нее была просто высокая температура.
— Вы нам кое-чем обязаны, миссис Уинден, — тихо сказал я.
Она вздрогнула, как будто я ее ударил. Ее губы задрожали, а взгляд стал перескакивать с бледного лица дочери на мое лицо. Но она молчала.
— Вы нам кое-чем обязаны, миссис Уинден, — повторил я. — Без помощи Говарда ваша дочь была бы уже мертва. А теперь ваша помощь нужна нам.
Произнося это, я сам себе казался таким гнусным и подлым, как еще никогда в жизни. Я видел, что при каждом моем слове она вздрагивала, будто от удара. Но у меня не было другого выхода: я должен был спасти Рольфа.
— Прошу вас, — продолжал я еще более тихим и — хотя я не сразу это заметил — почти умоляющим голосом. — Я и сам не рад тому, что сейчас делаю, но один из моих друзей умрет, если вы нам не поможете.
Она в упор смотрела на меня. В ее глазах блестели слезы, а пальцы теребили тонкую ткань платья. Ее губы дрожали. Она опустила глаза, несколько раз подряд судорожно сглотнула, посмотрела сначала на меня, потом на свою дочь, и затем глубоко вздохнула.
— Чего вы хотите? — наконец спросила она. — Я не могу вас спрятать, и у меня нет повозки, которую я могла бы вам дать. Чего вы хотите от меня? Зачем вы меня мучаете?
— Я… не хотел этого делать, — честно ответил я. Почему ее слова так меня задели? — Я не пришел бы сюда, если бы у меня был какой-то другой выход. Поверьте мне.
Она снова некоторое время молчала, а от ее взгляда у меня по спине побежали холодные мурашки.
— Это… это правда, что вы подожгли порт? — вдруг спросила она. — Вы и ваши друзья?
— Я? — ее слова так меня озадачили, что я некоторое время ничего не мог ответить и лишь смотрел на нее с открытым ртом. — Но это же чушь! Мы…
— Кто вы такие? — спросила миссис Уинден.
Она вдруг стала совершенно спокойной. Это было то спокойствие, за которым зачастую скрывается изо всех сил сдерживаемая паника. Так и не дождавшись от меня ответа, она спросила еще раз:
— Кто вы такие на самом деле? Вы и ваши друзья?
— А что про нас говорят люди? — спросил я.
— Люди говорят, что вы колдун, мистер Крэйвен, — ответила миссис Уинден серьезно. — И что вы связались с дьяволом. Это… правда?
— Чепуха! — выпалил я, но по выражению лица я понял, что это был не совсем подходящий ответ, а потому я тут же добавил — таким спокойным тоном, на какой только был в данный момент способен: — Это все неправда, миссис Уинден. Я… я не могу вам сейчас этого объяснить, но мы не связаны ни с дьяволом, ни с чем-либо подобным. То, что в порту случился пожар, — не наша вина, скорее наоборот. Просто… просто некоторые люди хотят нас убить. Они вылили в гавань керосин, чтобы сжечь нас. А огонь охватил и постройки у гавани, но ведь мы-то в этом не виноваты.
— Вы — колдун! — заявила миссис Уинден. Выражение страха в ее глазах усилилось. — Вы… с тех самых пор, как вы приехали в наш город, на нас свалились всевозможные несчастья. Произошли…
— Произошли невероятные события, я знаю об этом, — перебил я ее.
Я попытался улыбнуться, но у меня ничего не получилось. Тогда я очень медленно — чтобы не испугать ее и не спровоцировать на необдуманные действия — обошел вокруг кровати и присел на ее край. Сэлли спала беспокойно. Я увидел, что ее кожа блестела от пота, а губы распухли и потрескались. Мне стало жаль ее. Было даже страшно представить, что в это невинное дитя еще не так давно вселилось чудовище, для которого не существовало ничего святого. Я осторожно наклонился и коснулся лба девушки ладонью. Ее кожа была горячей. Но тут произошло нечто неожиданное. В тот самый момент, когда моя рука дотронулась до ее лба, она перестала метаться во сне. Ее дыхание стало ровным, а глазные яблоки, до этого постоянно двигавшиеся под закрытыми веками, замерли.
Миссис Уинден ахнула.