Прошло несколько минут, прежде чем пыль немного улеглась, и я смог что-то рассмотреть вокруг себя. Я осторожно подошел к краю развалившейся галереи и опустился на колени. В воздухе прихожей по-прежнему было полно пыли, сквозь которую внизу виднелась огромная груда обломков камней, штукатурки и расколовшихся мраморных ступенек. Лестницы больше не существовало.
— Роберт! С тобой все в порядке?
Лишь через некоторое время я сумел разглядеть сквозь пыль Рольфа и Говарда. Они, похоже, не пострадали, но находились уже на противоположной стороне прихожей и почти непрерывно кашляли.
— Я не пострадал! — крикнул я им.
— Оставайся там, где сейчас находишься! — крикнул Говард. — Мы придумаем, как к тебе забраться.
Несколько секунд я размышлял над тем, как мне поступить. Идти дальше одному мне не особенно хотелось. Но я должен был это сделать. Время бежало просто неумолимо.
Медленно поднявшись на ноги, я стряхнул пыль с одежды и нерешительно огляделся по сторонам. Вдоль галереи были расположены около десяти дверей. Большинство из них были закрыты, и лишь две оказались открытыми, за ними виднелись практически пустые комнаты. Когда я пошел по галерее, она угрожающе задрожала.
— Роберт! Черт побери, что ты там делаешь? — в голосе Говарда чувствовался испуг. — Стой на месте! Двигаться слишком опасно!
Я не обратил на его слова никакого внимания. Голос, внедрившийся в мое сознание, был почти не слышен, но я и так почему-то знал, где находится нужная мне дверь, и очень осторожно пошел дальше. Моя ладонь сама собой придвинулась к поясу и легла на рукоять трости-рапиры, которую я перед этим забрал из библиотеки.
— Черт возьми, Роберт, стой на месте! — крикнул Говард. — Ты и сам не знаешь, во что ввязываешься!
Однако даже если бы я и захотел остановиться, то не смог бы. Мои ноги, казалось, сами по себе несли меня в конец галереи, к последней двери. Я медленно протянул руку, замер на долю секунды и затем коснулся бронзовой дверной ручки.
Металл был очень холодным, буквально ледяным. Я еще немного подождал, затем повернул дверную ручку, уперся плечом в дверь и надавил на нее.
Мне в лицо ударил поток ледяного воздуха и запах гнили, затем я услышал шелест и шуршание — это было похоже на звук маленьких ножек, семенящих по влажным камням и земле, а еще я увидел темно-зеленое мерцающее сияние. За дверью находилась не комната, а темный проход с низким сводчатым потолком, его стены были неразличимы в полумраке. Зеленый свет не позволял сколь-нибудь точно оценить расстояние, но все же было видно, что этот проход тянется ярдов на сто, а то и более, значительно превышая размеры самого дома.
Впрочем, в этом доме все было каким-то противоестественным.
Немного поколебавшись, я решительно шагнул в проход и закрыл за собой дверь. Дряхлый замок скрипнул, и голоса Говарда не стало слышно.
Меня словно заполнила тишина. Шепот, звучавший в моем сознании, смолк, и стало так тихо, что мне показалось, будто я слышу удары собственного сердца. Стены были влажными. В их трещинах и швах виднелась гниль и беловатая плесень, а дувший мне в лицо легонький сквознячок колыхал висевшую под потолком пыльную паутину. В то же время воздух в помещении был таким сухим, что я с трудом сдерживал кашель.
Через некоторое время я начал лучше различать то, что меня окружало. Кладку из сырых, небрежно сложенных тесаных камней, образующих стены этого подвала, сменила земляная поверхность — коричневая глина и черный, словно выжженный грунт. Эти стены удерживались лишь под воздействием собственного веса и оказываемого на них давления. Мне показалось, что я буквально физически ощущаю вес каменной и земляной массы, находящейся над моей головой. Этот подземный проход уже не был частью того дома в Шотландии, в котором мы находились. Я не знал, как это вообще может быть, да и не хотел этого знать, но я, несомненно, оказался в каком-то другом, абсолютно чуждом человеку мире, как только открыл дверь и переступил порог.
Впереди меня показалась лестница с кривыми, необычайно высокими и широкими ступеньками. Подниматься по ней было очень трудно, и мне для этого потребовалась полная концентрация всего внимания и сил. На стенах виднелись какие-то рисунки: еле заметные бессмысленные линии и контуры, какие-то образы. Когда я всматривался в них, мне почему казалось, что они ассоциируются со злом и обманом. Стены были кривыми — настолько кривыми, что было непонятно, как они вообще держались. Как только я поднялся по лестнице, пол передо мной круто пошел вниз, и мне пришлось продвигаться вперед очень осторожно, широко расставив руки. При этом мне почему-то казалось, что я двигаюсь не по крутому спуску, а, наоборот, с трудом поднимаюсь по почти отвесной поверхности.
Не знаю, сколько времени я пробирался по этому странному, непривычному для человека миру. Быть может, всего несколько минут, но мне показалось, что уже прошло несколько часов.
В конце концов я услышал какие-то звуки и остановился. Это были не голоса и не шаги, а скорее глухой стук, который я не столько слышал, сколько ощущал каким-то шестым чувством. Этот звук был похож на удары большого и мощного сердца. При этом мне показалось, что снова раздаются шелест и шуршание, которые я уже слышал там, наверху, когда открыл дверь в комнату, только сейчас эти звуки доносились более отчетливо.
Я настороженно огляделся. Мне показалось, что подвал, в котором я находился, шевелится. Впрочем, это ощущение было обманчивым: его вызывала странная, недоступная человеческому восприятию геометрия стен. Я на секунду закрыл глаза, пытаясь избавиться от этого неприятного ощущения, и затем пошел дальше.
Передо мной показалась дверь. Ее полотно было разнесено практически вдребезги: на петлях висели остатки досок, разломанных, по-видимому, кем-то чудовищно сильным. Звуки доносились из помещения за дверью.
Я осторожно приблизился к двери, задержался перед ней буквально на секунду, а затем на цыпочках двинулся дальше.
Заглянув вовнутрь, я еле подавил стон.
Я сразу же узнал это помещение. Это был именно тот подвал, который я видел в своих галлюцинациях: мрачный, с влажными стенами, наполненный серо-зеленым мерцающим светом. В глубине помещения виднелось что-то мощное и черное: какое-то мерзкое, снабженное щупальцами создание, которое было трудно детально рассмотреть, словно его скрывала темная завеса из колышущихся теней.
Это было то самое чудовище — чудовище из моих галлюцинаций!
Но оно было не одно. Рядом с ним стоял высокий темноволосый мужчина, тело которого было усеяно бесчисленными кровоточащими царапинами. На полу перед ним шевелилась черная масса…
Пауки!
По спине у меня побежали ледяные мурашки. Здесь были сотни — если не тысячи — пауков величиной с кулак, покрытых черными, похожими на проволочки волосинками; эти пауки бегали туда-сюда по потолку и стенам на своих проворных ножках. Они плели из паутины большущий шатер — трех- или даже четырехметровый кокон, внутри которого шевелилось что-то темное.