- С Призраком не снюхиваются, он сам выходит на того, с кем решает тему мутить, - говорю. - Если тебя это интересует, первой зимой он указал мне где два пацанчика прячут стащенную у "догов" снарягу. Броник, два эрпековских короба семерки, пару эфок.
Длинный удовлетворительно кивнул.
- Входи. Иваныч, а ты чего, не зайдешь? Лишний ствол не помешает.
- Да не, - ответил старик, поворачиваясь чтоб идти обратно, - стар я уже для этих ваших дел. Да и бабе Наде обещал вернуться. Вон он будет за меня.
Я вошел в избу.
Внутри было ничуть не теплее, чем снаружи. Сразу понимаешь, радушия, как в доме Иваныча, не будет. И не только потому, что в хате нет окон, и становится понятно, что это лишь перевалочный пункт, а и по настрою внутри сидящих. Насколько было видно в свете заглядывающей в оконные проемы луны, их там было три человека, не считая длинного. Сидели за убранным скатертью столом в зеле и молча потягивали что-то из железных кружек. Водку так не пьют, а для чая что-то не ощущается запаха костра. Ответив на мое приветствие короткими кивками, они снова отвернулись к оконным проемам, и в комнате воцарилась полная тишина
- Выходим через десять минут, - став рядом, тихо сказал мне длинный, и представился: - Меня зовут майор Никитин, если что. - Он кивнул на сидящих за столом: - Это моя команда, были и, надеюсь, остаются в подчинении: Пернат, Игнатьев, Дьяченко, познакомишься по ходу дела. В нашем штабе ве-ве-эс служили. - Меж тем "команда" никак не отреагировала на собственные имена, продолжив выглядывать на улицу будто там было что-то интересное. - Мы, вообще-то, подельников не берем, но Призрак сказал, ты человек надежный, да и ствол лишним теперь не будет.
- Куда пойдем-то? - спрашиваю, теряясь в догадках.
- Да недалеко тут, до железки прогуляемся.
- А что на железке? - удивленно. - Металлолом таскать?
- Тебе Призрак не сказал? Селяне "догам" для довольствия сегодня провизию отправляют. Муку вот как раз сегодня ночью, - сказал он будничным тоном, словно речь шла о чем-то до крайности безобидном. - Дрезинами.
Я поворачиваюсь к нему всем корпусом и выражение глаз у меня, должно быть, такое, будто он мне нож меж лопаток сунул. Это точно прозвучало, я не ослышался? Слово "дрезина" было или это ветер в оконнице шалит?
- Ты бредишь, майор, - говорю, вдоволь на него натаращившись. - Это гон. Я на такое не подпишусь - с суицидниками дел не веду...
- А ты не руби с плеча, Салман. Не так страшен черт, как его жена. Я тебе схемку обрисую, а там уж решишь...
- Да вы издеваетесь, что ли? - я заговорил громче обычного, тем самым заставив троих резко на меня оглянуться, а одного даже вскочить на ноги и поднести напряженную ладонь к губам. - Какая, на хрен, схемка? Какая может быть схемка у четырех рыл против пятнадцати? Куда такой... - я затруднился в подборе точной формулировки для группки майора, - "командой" идти? Ким хером вы собираетесь брать ту муку? Под откос дрезину пустите?
- Майор! - громко шепнул тот, что стоял на ногах. - Уймите его! А то я сам его сейчас успокою. Слышь, ты, наемная твоя душа, ну-ка рот здесь прикрыл!
- Тих-тих-тих, - Никитин усмиряюще развел меж нами руки. - Тихо. Все успокоились. Игнатьев, присядь. Салман. Тут дело деликатное, мы понимаем, это не шпану на вокзале постремать, но не надо делать преждевременных выводов, ладно? И Бога ради, не шуми. Зачем лишний раз накалять? Пятнадцать человек охраны - это сказки. - Он выдержал не сулящую ничего хорошего паузу. - С недавних пор их там вдвое больше. Но как военный я тебя уверяю: они ни хрена не смыслят в организации сопровождения. Вообще. Мы следим не первый день. Их можно и даже нужно брать. Потому что возьмет кто-то другой.
Смотрю на него, а сам думаю: где ж то я уже такое слышал? Неужто не далее как пару дней назад? Тут же всплывает в голове голос лысого водилы. И лицо его - так четко, будто только перед майором с ним разговаривал. "Да какого серьезного замеса? Два салабона на один калаш. Нагрузить толково, и тот отдадут", кажется так он говорил. И чего, много набрал? - хочется спросить. - Нагрузил салабонов? Или лежишь, надвое поделенный в канализационном стоке под "Урожаем"?
Призрак, Призрак... Никогда не кидал, говоришь? А сейчас что, уж не в курган ли меня сходу втрамбовываешь? Четверо штабистов - не полевых даже комвзводов, - точно ли это те, за кого ты так ручался? Типа, рынки им брать унизительно, что опытным морякам в лягушатнике хлюпаться. Жаль, тебя здесь нет, хотел бы я на тебя взглянуть. Муки, епт, старику захотелось. Да я б ему лучше такую же собаку, не хуже надрессированную, притаранил бы. Да хоть три кобеля и три сучки, на расплод. Только - ну да! На хрен же ему собаки, если жене муку подавай. Хитро, хитро. Послать бы их всех, с Призраком во главе, да только...
Вышли мы, как и оговаривалось, через десять минут. Двое с "калашами" и увесистыми вещмешками, у одного помповик с ручкой и прикладом, у Никитина, как я и думал, РПК. Собираясь, бойцы тихо побрякивали снарягой, но в целом вели себя достаточно профессионально: без болтовни, суматохи и, главное, эмоций - ахиллесовой пяты дворовых тягачей. Покидали дом по одному, Никитин шел замыкающим.
"Недалеко тут", как заверял майор, вытянулось в добрый час пути. Я пару раз, было, пытался завести с Никитиным разговор на нужную тему, но он только отрицательно мотал головой - мол, никаких разговорчиков в строю. Закалка, ничего не поделаешь. В нем по ходу дела просыпалось нечто большее, чем штабной начальник. Пришлось идти тихо, все время вылавливая из темноты спину впереди пробирающегося Перната с дробовиком. Двигались хоть и тихими улочками, но собранности и предельной концентрации внимания не теряли.
Неопытному эти кварталы могли казаться мертвыми, но навостренный локатор битого тягача время от времени вылавливал из шума ветра тихие голоса, запах дыма, а однажды, проходя вдоль старой двухэтажки, даже страстные вздохи.
Ну не без того, мы же люди все-таки.
Когда пересекли поросшую в колено, ныне сухо шелестящей, травой Школьную площадь, я уже понимал, что нахожусь на Малых Хуторах*. (*Крайний район в юго-восточной части Винницы) Тут и железка протянута. На подходах к путям, Никитин приказал быть еще тише и передвигаться полуприсядью.
Рельс здесь, если я правильно при лунном свете сосчитал, было четыре пары. Но только одна из них не утратила блеска отполированности прежде тысячью колес в день. Сегодня их уже было, конечно, далеко не тысяча, но даже и те несколько проездов на дрезине не позволяли серебристой поверхности рельс потускнеть.
Мы залегли в темном приямке между насыпанной кучей щебня и семафором, чей глаз уже никогда не подмигнет синим светом, в десяти шагах от нужной колеи. Странно, но я поймал себя на мысли, что больше думаю о пахнущей стиральными средствами одежде (которую так не хотелось выпачкать в грязи), чем о предстоящем выполнении плана перехвата.
Никитин шепотом что-то истолковывал своим парням, я не особо вникал. Мне эти армейские настановки ни к чему, я и так почти не верю в хоть какой успех этого замеса. Поэтому, я лучше изучу обстановку и подумаю как бы в удачный момент, когда этих "штабистов" еще не уложат, но станет ясно, что это неизбежно, слинять. В героя я однозначно играть не буду, только накроют - буду делать ноги. И пофиг, что там Призрак со стариком скажут, я не Рембо, от меня пули не отлетают.