Заглянул в окно КПП — Микроб обморочно откинулся к дальней стене, и теперь боец перекладывал его на пол.
На крыше чудовищного автомобиля два бойца тихо возились с картечницей. Не хотят докладывать начальству, что оружие не заряжено! Ну и я не буду, у меня даже в банке вкладов не было.
Высоченная ограда периметра уходит от КПП в обе стороны.
Я попытался представить, как громадная толпа зомби окружает маленький городок с живыми, жмётся к бетонным блокам плотно, как чёрная икра. Простые зомби прыгать и подтягиваться не могут. А торки, как говорит офицер, могут. Ну-ка… Я посмотрел наверх. Игумнов прав, этот хитрый загиб толстых железных прутьев не даст забраться даже торкам, человеческие руки будут соскальзывать. Допустим, торки додумаются подсадить зомбака и заставить его вцепиться в прутья. А потом сами встанут ему на плечи… Нет. Один хрен высоко, не вариант, такие фокусы хороши исключительно для кинофильмов.
Опять за спиной заревели двигатели — ещё две машины подходили из глубины закрытой территории. Я торопливо зашёл в помещение.
— «Заслон-2», на подходе «Натрий-1» и «Натрий-4», готовы выдвинуться, — спокойно произнёс уверенный голос.
— Спасибо, парни! Стойте у ворот, ждите распоряжений. Кокорев, встреть и поставь рейдеров слева.
Кокорев, молодой светловолосый парнишка с карабином в руке, молча козырнул и рванул вниз. На лицах бойцов — профессиональная озабоченность спасателей, граничащая с тревогой. А вот страха не вижу.
— Видишь, ветераны сами вызвались, теперь уж точно вытащим, если эти порнографы в «уазке» сами не накосячат… А ведь у каждого свои материальные резоны, люди в большинстве не для романтики по 2-зоне шарахаются, они ништяк добывают.
— Что-то ваших караванов давно не было, — вспомнил я.
— А кто решил, что они всегда к вам должны ходить? С Эльфятником у нас контракт, туда уже шесть паровозиков отправили… Усть-Попадонску помогаем, — хитро улыбнулся летёха и крикнул радисту: — Что они там телешатся?! Вызывай давай, время дорого!
Пш-ш-ш…
— «Натрий-7», хватит совещаться. Как насчёт крыши?
Неудачники откликнулись почти сразу:
— Нереально, мужики! Стена почти гладкая, у нас в группе альпинистов нет!
— Значит, покойники появятся, тебя это утешит?! — вырвал микрофон лейтенант. — Ладно, не дёргайтесь… Значит, так. Считай до ста двадцати, а потом включай фары дальнего света. Как понял, приём.
— Какой свет, товарищ лейтенант?! — возмутился командир седьмой группы. — Сразу все зомбаки соберутся, тут и так полный кипеш пошёл!
— Такой свет! Причём именно дальний! И попробуй только выключить его без моей команды! Жить хотите, порнографы? Тогда выполнять без разговоров! Отбой.
Костя махнул мне рукой, опять приглашая на веранду.
— Ответственный момент. Что ты всё записываешь? Для репортажа? Тогда ладно, только не ври ничего потом, мужики обижаться будут. Сейчас всё освещение вырубим, есть шанс увидеть их лампочки. Всем на веранду! Глаза закрыть, ждём! Зенько, вырубай прожектора!
Банц! Вокруг стало абсолютно темно. Глаза торопливо пытались приспособиться к новым условиям, уменьшая остаточные световые пятна.
— По команде открываем глаза и начинаем смотреть внимательно… Керимов, готовься, ты старший! Приготовиться к открыванию ворот!
Шли секунды. Я тоже стоял с закрытыми глазами.
— Начали! Всем смотреть!
Пш-ш-ш…
— Не отвлекаться!
Несколько пар глаз впились в бескрайний мрак страшной 2-территории.
— Наблюдать!
И тут я увидел вдали слабый отблеск. Наверное, это свет фар отражается от стен какого-то строения.
— Слева!!! Вон там, на три пальца!
— Что? Где? Не вижу, точней давай!
— Да иди сюда, куда ты уставился?! — Я бесцеремонно ухватил офицера за рукав и притянул ближе. — На руку смотри, на большой палец! Да вы что тут, слепые все?
— Точно! — наконец крикнул один из бойцов. — И я вижу!
— Да где?! — запсиховал лейтенант.
Я поднёс большой палец почти к его носу.
— Левей, ещё левей, наблюдаешь?
Константин увидел, довольно крякнул, прищурился ещё сильней, потом сделал шаг назад, прижимаясь к стене здания, вытащенным ножом быстро сделал засечку на стене, а потом вырезал такую же на перилах ограждения.
— Ну ты и коршун, мля, Гунн… Вот это зрение, вот это я понимаю! Тебе надо не в журналистах служить, а здесь! Семенюк, карту на стол! Быстрей, пока там супертолпа не собралась!
— Ты же рассказывал про чудо-трактор! — напомнил я.
— Сломался он, такое дело, — досадливо махнул рукой офицер. — А наш чудила-кулибин, вместо того, чтобы заниматься тем, чем он и должен был заниматься, загорелся, видите ли, рейдерской идеей, решил попробовать себя на счастье.
— И?
— Сожрали этого порнографа три недели назад, даже тапок не осталось. А бульдозер теперь стоит кучей железа… Кто на что заточен — кому рейдовать, кому изобретать. Семенюк, мать твою!
На столе зашуршало.
Я оглянулся. Микроб с бледным видом всё так же сидел на полу у стены и через дверь смотрел на меня, как на персонального палача, который завтра будет сносить ему голову огромным зазубренным топором. Напрасно я его с собой на КПП взял, лучше было бы Димону остаться в комнате хрущёвки…
— Димка, может, в гостиницу пойдёшь? Тебе успокоиться надо, выспаться.
Конечно, он завтра может отказаться и никуда не поехать.
Но тогда Микроб потеряет работу с убийственной характеристикой, а это один из самых плохих вариантов построения карьеры в Рассаднике. Потом только разнорабочим примут, никто из людей серьёзных не захочет связываться с человеком, предавшим напарника в наиболее тяжёлый момент.
Он кивнул. Я помог ему подняться и проводил до лестницы.
— Так-так… Улица Державина? Нет, наверное, чуть ближе… Связь с ними где!
Тем временем прибежал связист, доложивший, что телефон починен, внутренняя проводная связь есть.
Пш-ш-ш…
— «Натрий-7», опиши строения вокруг себя.
Командир застрявшей группы начал что-то глухо бубнить, лейтенант заругался, все принялись спорить и предполагать. По лестнице затопали тяжёлые ботинки, два бойца, не заходя в помещение, потащили на крышу ещё один пулемёт. Тяжело вздохнув, Микроб, вытянув обе руки, посмотрел, как трясутся кончики пальцев, пару раз моргнул, сглотнул слюну и сказал:
— Ага, Гунн, всё верно. Пошёл я, лягу в постель, тяжело что-то… Ты не волнуйся за завтрашний день, не откажусь, поедем вместе.
Не устаю удивляться, сколько интересных мужиков тут встретил.