— А про кого же? Группа! Бегом! Быстро-быстро! Под ветки!
Простучав тяжёлыми башмаками по плитам, четыре бодрых мужика, вертя головами и оружием, махом перенеслись на другую сторону аллеи.
— Конец маршрута, можно сказать, что пришли, — выдохнул тот обл, что покорябал дорогое оружие.
— Зондер, а почему наземники спокойны?
— Нет биологически-программного смысла, в Департаменте это быстро поняли. Территория Измайловского парка огромна, жаль, что не можем подняться на «Альфу» или «Вегу», оценил бы с крыши… Хотя, знаешь, есть на примете одна лесенка, используем изредка для разведцелей, можно попробовать по стене. Ты как, готов? Ну, ладно. На всей территории работают всего две охотбригады общей численностью по десять человек каждая, согласно конвенции, то есть по здешним понятиям. Партизанщики наверх вообще не поднимаются, у них психологический надрыв, сидят на всём готовом, мы и кормим. Бездельники… Запустили станцию, даже бани нормальной нет! И ведь воды навалом, пруды какие! Сидят, как пни. Зачем Департаменту наземников плодить? Только ресурс тратить.
— А драконы?
Зондер рассмеялся:
— Напугали тебя красными драконами?
Я неопределённо пошевелил пальцами. Что спрашивать, ясно же.
— Драконы — твари серьёзные. Только не могут они среди столь высоких деревьев порхать. Вот мы и пользуемся. Да и… больше разговоров! У дракона огнесмеси, между прочим, всего на три импульса по три секунды каждый, и перерыв на подкачку давления требуется! А на рану дракон слаб. Вот лось местный — это да, это моща… Мамонт, а не лось.
— Давай подробней! Не про лося, — настойчиво потребовал я. — Для статьи. Я сам видел места, где дракон вполне сможет пролететь по аллее!
— Не вполне! — Зондер нагло показал мне большую дулю. — Заденет, падла, на то и расчёт!
— Ну и что? — Я уже начал психовать.
— Порвёт себе всё! Он что, по-твоему, из волшебного мифрила сделан? Дракон кожаный, лайковый. Точно! Достаточно тонкая красная лайка. Ты представляешь, что такое авиационный дюралюминий? Возьми ножик да попробуй проткнуть! И что, скажи, бывает, когда самолёт крылом такие вот деревья задевает на скорости, а? Говорю же, на то и расчёт! Деревья вдоль тропы стараемся поливать, чтобы кроны пожирней… Да повлажней. Пыхнёт порой, а мы ему очередями в ответ! Между прочим, среди драконов тоже облов навалом! Лупанёт, тупень, по густой мокрой кроне, а струя и отразится. Две штуки так сгорело, жаль, жрать их нельзя, противные, как гады морские.
— Свиньи жрут, — напомнил я. — Может, и люди некоторые. Свинари.
— Кого? Драконов? Ты что, рехнулся?
— Гадов жрут. Морских.
— А… Рыбоеды-гадогрызы? Вот пусть они сами на это летающее дерьмо и охотятся, а я северный волк, с детства привык к большим кускам свежего мяса! Рыба — в виде сельдей пряного посола, и только под водочку! — отрезал Зондер.
— Слушай, а прежние аттракционы ещё стоят?
— Стоят. Вот только соваться туда не советую, как раз там дракоша и может появиться. Честно сказать? Люблю я их, красивые они.
Я сразу заинтересовался.
Вот и отшельник проявлял своеобразную любовь к вонючим питомцам Зомбятника. Странные вещи творятся на Рассаднике в последнее время…
— Кожа на крыльях у них… просто прелесть! Сапоги можно пошить женские! Или крутой плащ.
Вспомнив о своих планах, пусть пока и смутных, я спросил наудачу:
— Зондер, а возможно добыть кусочек такой кожи?
Главохотник довольно заржал:
— Зазнобе подарить решил?
— А чё, нормально…
— Более чем нормально! Шикарный подарок будет, любая баба позавидует! На станции ко мне зайдём, выберем отрезок. Тебе сколько дэцелов?
Вот и пришли уже.
Местные говорят, что «Партизанская» не вполне отвечает стандартам метростроя. Три пути — два по краям и один в центре. Свод опирается на два ряда колонн, каждый из которых находится на отдельной платформе. Сразу за станцией расположено депо «Измайлово», сейчас там завал старой техники, бытовки и склады заготовителей. Через единственный вестибюль можно попасть к Измайловскому парку, Измайловскому шоссе и Народному проспекту. Рядом расположены остановки маршрутных автобусов, троллейбусов и трамваев. Самый ужас в том, что ржавая техника всё ещё стоит в ожидании пассажиров…
Так и не посмотрел я на краснокожего красавца.
Вот же времена и нравы!
Уже и драконы стали другими…
…Хорошенько напарившись в уютной баньке охотников, мы с Зондером вышли на перрон станции, где народ под чутким руководством старшины так и не закончил погрузку пластиковых тюков и бочонков с заготовленным сырьём. Спутнику промежуточный результат не понравился, и он принялся раздавать команды и тычки. Я в процесс не вмешивался, всё ещё пребывая в расслабленном состоянии. Напарился до одури… Заготовщики отгородили себе спецсектор в бывшем депо, где обустроили всё необходимое для труда и отдыха. Чисто для себя. Короче, хрен кто из местных в эту баньку попадёт.
— В прудах твои ребята не пробовали купаться, Гоша? — спросил я на выходе из парной, удивляясь количеству чистой воды в бассейне.
— Ни разу, — ответил банщик.
— То есть никто не знает, водится ли в местных водоемах нечисть?
— И знать не желает, прямо удивляюсь! Не любопытный обл ныне пошёл! — улыбнулся однорукий парень, сам из бывших.
Пострадал он во время охоты… Промысловики мужика в беде не бросили, пристроили к делу. Новокузнецкие вообще молодцы. Дружные, цепкие.
Почти всё пространство доставшейся мне по наследству тачанки была заставлено ценным грузом, поэтому оперировать картечницами стало невозможно.
Зондер сразу сказал, что поедем на его тачке.
— Твою прицепим к корме, у меня мотор мощный, вольвовский дизель, зверь! Ты не против? Кстати, по всем понятиям теперь имеешь на агрегат полные права. Я посмотрел, пневматика целая, так что сможешь выгнать машинку на поверхность, правда, с небольшой геморятиной, и доставить в Попадонецк. Или же выгодно продать в «Новокузнецкой», рубанёшь капусты.
— Подумать надо.
Работа кипела.
Лысый староста, наградить которого вслух гордым званием начальника станции язык не поворачивался, раздражал безумно!
Во-первых, у меня возникло впечатление, что в недавнем земном прошлом он занимался не руководством сложными коллективами, а дирижированием в народном хоре или вообще сольным пением в фольклорном ансамбле. Бегая вдоль перрона, он постоянно двигал руками, и эта нелепая пластика напоминала пританцовывания в фольклорных коллективах, когда они этак ручонками помахивают — с растопыренными пальцами…
А еще он бесконечно проверял мешковатую одежду: не свалились ли штанцы, не перекосило ли куртон, и всё нащупывал что-то в карманах — через ткань. Споёт очередную песню про берёзоньку, и охорашивается. Может быть, у него так невроз проявляется? Не знаю… Представьте, с каким тщанием исполняли его распоряжения подчинённые? На редкость безалаберная станция. Сразу видно: реальную власть на «Партизанской» имеют заготовители, и только благодаря им станция ещё держится.