Воистину, Акбар…
Снова «смена лидера» – Лютый и Слон вырываются вперед, Лютый стреляет одиночными, на рикошет, пока Слон поднимается по лестнице со своим пулеметом. Если бы кто-то увидел такую стрельбу во время тренировок, поседел бы, но жизнь – это не тренировки. Наверху двое, один из моджахедов ранен, в разорванном горле клокочет кровь, он уже на пути к Аллаху, но руки упорно пытаются вырвать чеку из гранаты, чтобы забрать с собой и неверных. Короткая пулеметная очередь – и бандит затихает, еще одна бьет уже мертвое тело.
Наверх поднимаются Тера с Братом.
– Где?
Лютый молча кивает на дверь.
– Оставайтесь здесь. Держите лестницу. Тера, по команде.
– Есть.
Брат достает светошумовую – последнюю, с ними тоже проблема, хотя по заявке заранее привезут, – занимает исходную. Лютый тоже занимает исходную позицию – рядом с дверью, но прикрываясь стеной. Тера прицеливается в дверь из автомата.
– Бойся!
За дверью вполне может быть и растяжка. Тера двумя одиночными сшибает замок, Лютый стволом автомата толкает дверь, и Брат кидает в проем светошумовую. Еще одна вспышка, громовой взрыв, серебристый перезвон падающих стекол…
Темная комната, но вещей много, обставлена богато – совсем не так, как в тех домах, через которые они прошли. Ковер на полу, ковры на стенах, подушки, застеленное возвышение для дастархана – здесь дастархан накрывают для самых почетных гостей, для самых серьезных переговоров, в этом доме питаются совсем в других комнатах, отдельно мужчины и отдельно женщины, как положено. Первым в комнате оказывается Лютый, наверное, самый опытный из всех, выживший в десятках перестрелок и не намеревающийся подохнуть здесь, в нищем приграничном афганском городке. Кажется почему-то, что в этой комнате никто не живет уже десятки и десятки лет.
Глаза улавливают что-то на дастархане…
– Аллах всемогущий…
Это Брат, он тоже в комнате. Лазерные лучи скрещиваются на богатом медном блюде для плова, стоящем посреди дастархана. На блюде – отрезанная по подбородок голова. Рядом лежит сабля… по-видимому, одна из тех, которые в изобилии висят на стенах. Афганцы не признают декоративное оружие, у них оружие выполняет только одну функцию, ту самую, ради которой его и делают, – убивает. Похоже, в данном случае сабля убила своего хозяина. Чуть подальше на ковре – безголовое тело, и рядом еще одно, с головой. Не заметно признаков жизни. Два трупа и пустышка – вот что они здесь получили.
Лучи инфракрасных фонарей шарят по комнате, в приборе ночного видения они все равно что лучи обычного света, видимые невооруженным глазом.
– Ничего не трогать…
Лютый не понимал местных, он знал, как с ними надо обращаться, но не понимал. Он родом из казаков, и то, что он родился на Ближнем Востоке, только закалило его характер. Он знал, что нельзя сдаваться. Над нами нет никого, кроме Господа нашего. Сражаться всегда нужно до конца…
Он не понимал людей, которые могут встать на колени, чтобы им палач отрубил голову. Он не мог понять некоторых нравов, которые, как оказалось, царили в Персии – исполнение приговора в некоторых случаях поручали не родственникам жертвы, а родственникам осужденного! Он не только никогда не смог бы исполнить подобный приговор, но забыл бы о долге, вступив в беспощадную, кровавую борьбу с теми, кто этот приговор вынес. А здесь жили по-другому…
Сукины дети.
Да уж…
Слон подошел ближе. Проверил сначала, нет ли растяжки, не надет ли пояс шахида, только потом проверил пульс.
– Он жив! Второй жив, он жив!
Брат прошел к окну, взглянул и тут же бросился назад, к двери…
– Ложи-и-ись!
Они едва успели упасть, а Брат одним прыжком выскочил из комнаты и рухнул на пол в коридоре. Выстрел гранатомета, прочертив в ночной тьме дымную полосу, пробил стекло, врезался в крышу и взорвался, осыпая комнату осколками…
– Черт, держать лестницу! Связь с Быком… мать!
– Все целы…
– Связь…
– Черт… Слон, прижми их, если можешь! Займитесь раненым!
– Я займусь!
– Дверь держите, дверь!
На улице – знакомый рокот тридцатимиллиметровой пушки, грохот разрывов, пыль и гарь, летящие в комнату через разбитые окна.
– Бык два, здесь Лютый, выйди на связь. Марка три… черт… кто-нибудь нас слышит?
– Лютый, спокойно, не психуй. Мы с Битком на запад от вас, занимаем позиции в дукане. Подошли вертолеты, сейчас они расчистят нам дорогу. Просто удерживайте позиции, и все будет хорошо, как поняли?
– Бык два, мы вошли в адрес. Адрес взят, повторяю: адрес взят. У нас здесь один труп без башки и один с башкой, пока еще живой, и мы под обстрелом из «РПГ». Что, черт возьми, происходит на улице, вы можете нам сказать, прием?
– Лютый, вокруг вас черт-те что творится, но вертолеты расчистят нам дорогу. Держитесь и ждите. Вопрос – где цель, вы взяли цель?
– Бык два, отрицательно, цель ушла. Я не вижу ни одного компа, ни одного носителя информации, только одного дохлого и одного полудохлого урода. Мы вытащили пустышку, твою же мать…
– Бык два, здесь Марка три. Наблюдаю конвой, три внедорожника, один пикап, идут на северо-запад на большой скорости. Судя по всему, идут из вашего района. Признаков враждебности нет. Вопрос: это ваша цель, прием?!
– Марка три, здесь Бык два, накройте их, повторяю: накройте их, цель уничтожить.
– Бык два, вопрос: вы уверены? Цель не проявляет признаков враждебности, у нас нет никаких данных о том, кто находится в конвое, как поняли.
– Марка три, повторно запрашиваю уничтожение цели, идущей в конвое, направляющейся на северо-запад. По нашим данным, в конвое следует особо важная цель, упустить ее мы не имеем права, как поняли?
– Бык два, понял, беспилотник отработает по ним и уйдет на дозаправку.
– Марка три, это Бык два. Пока вертолеты здесь, над нами, просим пробить коридор, за оставшееся время это возможно? Пробить всем, что есть.
– Бык два, сделаем все, что в наших силах. К вам направляется спасательная команда ВВС, она вытащит вас из этого дерьма. Попытайтесь собраться и удерживайте периметр. Держитесь и ждите нас, прием…
– Марка три, понял вас…
Крыша.
Плоская, как и большинство крыш на Востоке, без ограждения, но, хвала Аллаху, самая высокая в этом месте. Правее – массивный блок кондиционера и спутниковая тарелка – при шахиншахе принимать любые передачи, кроме государственного телевидения, было запрещено, но все, у кого были деньги, покупали спутниковую тарелку, платили полицейскому и смотрели что хотели. За него они положили завернутого в ковер перса, случайно оставленного боевиками в живых.