Без толку обойдя весь этаж, я решил прибегнуть к запрещенным приемам. Например, к взлому – но только, конечно, без кражи. Не хватало мне потом объяснений с охраной или с полицией по поводу присвоения чужого барахла, когда меня все-таки вызволят отсюда.
Нет, конечно, можно было бы попытать счастья и на других этажах. Тем более что, как я помнил, на последнем, двадцать пятом, и на том, который я принял за нулевой, имелись незакрытые кабинеты. Но связываться еще раз с этим гнусным лифтом не было желания, а спускаться (или подниматься) по лестнице на своих двоих было выше моих сил. Ноги уже гудели от хождений по этому учрежденческому лабиринту.
Жалко только, что под рукой нет ничего вроде ломика или хотя бы отвертки.
А ломиться собственным телом – не та у меня комплекция. Двери тут довольно прочные (чтобы убедиться в этом, я от души стукнул кулаком в ближайшую и зашипел, потирая ушибленные костяшки пальцев). И открываются, кстати, не вовнутрь, а наружу. Поэтому массой собственного тела их не выломишь.
А ведь у меня есть в кармане связка ключей, вспомнил я. От квартиры, от своей каморки в конторе, от служебного сейфа, от почтового ящика, в конце концов… Целых четыре… нет, пять ключей у меня есть! Пятый – это от замка на цепи, которым я блокировал колесо велосипеда, когда ездил за продуктами в супермаркет. Месяца два назад велосипед мой накрылся медным тазом, уволокли-таки какие-то подлецы вместе с замком. А ключ так и остался с тех пор висеть на моем брелке – все руки не доходили снять его и выбросить.
Та-ак, посмотрим, с какими замками мы здесь имеем дело. Ага, похоже, что вот этот ничего особенного из себя не представляет. Если к нему подойдут бороздки и вырезы в каком-либо одном из моих инструментов культурного взлома, то он должен открыться.
Он и открылся. Только не сразу. Пришлось попыхтеть, потому что на самом последнем обороте ключ что-то тормозило.
У меня даже сложилось довольно тухлое впечатление, что хозяин кабинета сейчас затаился внутри и вцепился двумя руками во внутреннюю защелку, чтобы помешать мне открыть замок. Но это, конечно же, оказалось лишь плодом моей фантазии.
Замок наконец сухо щелкнул, и я потянул на себя дверь.
Кабинет был самым обычным. Стол, стулья, шкафы. В углу имелся даже своеобразный уголок отдыха, образованный двумя креслами, продавленным кожаным диваном и низким журнальным столиком с хрустальной пепельницей, полной окурков.
Но на все это я не обратил особого внимания, потому что всецело был поглощен'другим. Прямо напротив входа в кабинете имелось то, ради чего я и пошел на преступление. Окно! Большое, до самого потолка! С раздвинутыми шторами казенного серого цвета. И даже с аккуратным рядом цветочных горшков на подоконнике.
Сквозь окно в кабинет лился свет. Дневной свет. Черт, как я соскучился по обыкновенному солнечному свету!
Я пулей устремился к окну и, чуть не свалив один из горшков, прильнул к стеклу.
Отсюда, с высоты, открывался прекрасный вид. Было отчетливо видно, как далеко внизу ползут по улицам, залитым солнечным светом, коробочки турбокаров и фигурки прохожих. На глади озера качались под ветром паруса прогулочных яхт. А горизонт был скрыт синеватой дымкой городского смога.
Судя по положению солнца, времени было не так много. От силы часа три—четыре пополудни. Странно: почему же персонал САВЭСа слинял по домам задолго до окончания рабочего дня? Одно из двух: или у них сегодня какой-нибудь праздник, или местный директор лежит в больнице, и по этой причине начался всеобщий разброд и шатание.
Тут у меня мелькнула сумасшедшая мысль: а что, если распахнуть окно и заорать благим матом: «Люди, спасите меня! Снимите меня отсюда!» – как это делал отец Федор из «Двенадцати стульев» на горной круче. Не будь шизиком, одернул себя я. Вряд ли тебя услышат с такой высоты. Если только ты не будешь выбрасывать вещи из окна на головы прохожим или не подожжешь шторы.
И вообще, немедленно отставить экстремистские выходки!
Окно – вот оно, следовательно, мобильная связь должна восстановиться.
Я торопливо достал из кармана ветровки «трубу» и… Она по-прежнему ни хрена не работала!
Может, батарея села? Но ведь я только сегодня утром ее подзарядил. Из-за этого и на работу чуть не опоздал, пока возился с мобилом!
Да и экран исправно выдает сообщения. Вернее, одно-единственное. Все ту же надпись: «ВЫ НАХОДИТЕСЬ ВНЕ ЗОНЫ ПРИЕМА РАДИОСИГНАЛА».
Да что же это творится, люди?! Такого просто не может быть! Вот окно, а вот я с аппаратом. Или мобил мой сломался, или какое-то непреодолимое препятствие служит экраном для радиоволн. Но откуда здесь может взяться экран для сигнала, откуда?
Тут в голове моей словно что-то щелкнуло. Как тот замок, который я только что взломал.
Не веря своим глазам, я пригляделся внимательнее к окну. Солнечный свет. И панорама города внизу. Что-то здесь было явно не так.
Например, почему свет, который падает из окна, не теплый? Я совершенно не чувствовал тепла солнечных лучей.
И тот город, что раскинулся внизу, – уж слишком далеко все видно. Словно я смотрю на него с крыши небоскреба. А ведь, насколько мне помнится, в лифте я задействовал кнопку, расположенную в середине панели управления. Так что это должен быть примерно двенадцатый, от силы – пятнадцатый этаж, и вон то здание в семнадцать этажей, что виднеется в нескольких кварталах отсюда, должно было заслонять собой весь вид. А я-то смотрю ПОВЕРХ него!..
Все эти мысли пролетели в моей голове за счита-ные доли секунды.
А потом я подошел к окну и оглядел его со всех сторон. И теперь в глаза мне бросилось, что в нем нет ни фрамуги, ни форточки. Что ж это за окно такое, которое не рассчитано на проветривание?!..
Пятясь, я отходил от окна до тех пор, пока не наткнулся спиной на стул и не уронил его.
Я знал, что мне следует сделать, чтобы проверить свои подозрения, но было страшновато: вдруг они оправдаются?
Но это был единственный выход. И я все-таки собрал нервы в кулак, взял стул и, занеся его над головой, врезал что было сил по оконному стеклу. Оно не было бронированным. Оно обрушилось на пол водопадом осколков – и в комнате сразу наступила кромешная тьма.
Чтобы отыскать выключатель, мне предварительно пришлось на ощупь добраться до двери и распахнуть ее настежь.
Потом я долго стоял, тупо взирая на глухую бетонную стену, которая открылась за разбитым «окном». Кстати, эта штуковина, которую я принял за окно, оказалась не плоской, а объемной, просто я этого сначала не заметил из-за штор. И вся стена в несуществующем «оконном проеме» была утыкана какими-то трубками, электронными платами, пучками кабелей, уходивших куда-то в толщу стены, и прочими непонятными штуковинами.
Вот оно что! Теперь понятно, почему сигнал и здесь не проходил к моему мобилу. Моя догадка насчет экрана оказалась верной.