Сибел замолчал так внезапно, словно прикусил язык.
– А как же секретность? – спросил я после паузы. – Как Грант и его люди все это преподнесли спасателям и тем, кто был в туннеле?
– Спасатели об этом ничего не узнали. Операция проводилась тайно, и свидетелей не было. Только те, кто находился в туннеле. Но люди Гранта сразу отобрали у них респираторы, и потом спасенным никто не поверил. Все сочли их рассказы об ангеле-хранителе плодом воображения. Или галлюцинацией, возникшей в результате кислородной недостаточности…
Он вдруг поднял голову и посмотрел мне прямо в глаза.
– Вот так, брат. Думай, как тебе поступить… Хотя мне кажется, что ты примешь правильное решение.
– Почему ты так в этом уверен? – спросил я.
– Просто потому, что пока еще никто из клонов Гартса не отказывался от предложения Гранта, – ответил Сибел.
В следующий миг он, не прощаясь, исчез. Словно его тут и не было.
Брат.
Он сказал – «брат».
Что ж, в каком-то смысле он прав. Хотя у меня нет отца, но зато есть братья. Много братьев.
И все они решили пожертвовать своими личными интересами ради службы обществу.
Так ответь же себе на самый главный вопрос: как ты собираешься прожить свою жизнь? Ради чего и кого? Только ради себя и двух-трех близких тебе людей? Но теперь ты знаешь, что заложенный в твоих генах дар мог бы пригодиться всему человечеству. В принципе, именно для этого тебя и создавали.
Так стоит ли теперь становиться в позу обиженного и униженного и требовать сатисфакции?
Человек может позволить себе быть свободным и ни от кого не зависимым. Потому что, не считая отца и матери, ему некого благодарить за то, что он появился на свет. Клон же обречен вечно мучиться от сознания, что он был создан благодаря усилиям и достижениям многих людей. И в течение всей своей жизни он обязан оплатить факт своего существования.
Будучи слепками с одного и того же человека, который видел свой долг в служении людям, мы унаследовали не только его суперспособность. Мы приобрели вместе с его генами и чувство ответственности перед теми, кто нас создал и вырастил.
Так уж сложилось, и не надо напрасно биться лбом в стену.
В конце концов, вместо Ма и Ленки у меня теперь будет другая семья. Имя ей – все человечество.
И когда я до этого додумался, то мне сразу стало гораздо легче.
Я вернулся за стол, сел и принялся терпеливо ждать возвращения Гранта.
Теперь я знал, что ему ответить, когда он вернется.