– Филиппчик, – добавил Ваня. – Знал я одного такого. Заведовал в Мытищах сауной.
– Вот видишь, – Людочка пожала Ване руку. – Устами младенцев глаголет истина.
– Возможно, ты права. – Вопреки характеру Цимбаларь не полез в бутылку. – Это добавляет нам работы, но и надежд подаёт больше. Даже если это Филиппеску, ему не уйти от возмездия… Тут, кстати сказать, возник один маленький вопросик, и хотелось бы по-быстрому разрешить его… Когда Желваков на бандитской правилке вымаливал себе жизнь, среди целей грядущих взрывов упоминались Москва и Стамбул. Ну, с Москвой, допустим, всё более или менее ясно, а вот Стамбулом хотелось бы заняться поплотнее, тем более что разговор про него у нас однажды уже был.
Людочка, давно научившаяся понимать своих коллег с полуслова, вывела на экран ноутбука детальный план города Стамбула, наложила на него параллель, указанную в списке Шестопалова под первым номером, а затем, отыскав сайт турецкого радио, стала просматривать ежедневную сводку главных новостей, постепенно уходя в прошлое всё дальше и дальше.
– Так, землетрясение в районе города Диярбакыр. Не то… Аналогичный случай в Хакари… Взрыв бомбы возле британского посольства в Анкаре. Ответственность взяли на себя исламисты. Не то… Взрыв гранаты на дискотеке. Тем более не то. Сгорел супермаркет… Чрезвычайное происшествие на пиротехнической фабрике… Террористическая акция в Измире. Всё не то, хотя господа турки живут довольно весело… А вот это уже интересно! Апрель сего года. Взрыв в гавани Стамбула. Загорание складов с химическими веществами. Пожар с берега перекинулся на либерийский танкер… Многочисленные жертвы и серьёзные разрушения… Ответственность за взрыв не взяла на себя ни одна экстремистская организация. Причины катастрофы остаются неизвестными… Высказываются самые противоречивые предположения, вплоть до диверсии российских боевых пловцов и репетиции грядущего конца света… Некоторые свидетели совершенно серьёзно утверждают, что непосредственно перед взрывом видели снег, валивший с совершенно ясного неба… Сейчас посмотрим, где эта гавань.
Масштаб изображения вырос до максимума, и тонкая линия параллели расплылась в полоску, которая, словно траурная лента, легла на причудливую гребёнку молов, пирсов, причалов и волноломов, составлявших структуру Стамбульского порта.
– Вот где был положен почин всем этим таинственным взрывам. – Людочка указала на узкий зубчик одного из центральных пирсов. – И случилось это почти за три месяца до происшествия в Крыму… Интересно, кому мог помешать древний город Стамбул, ныне одевающий ширпотребом половину населения России? Шестопалову? Филиппу? Челночной мафии? Славянофилам?
– Это на карте не увидишь, – ответил Цимбаларь. – Это надо рыть здесь, в Петербурге… Рыть, рыть и рыть.
– Вот я и рою сутки напролёт. – Людочка с усталым видом принялась массировать виски. – Изучаю всё, что хоть как-то связано с научной и околонаучной деятельностью Шестопалова. Его статьи, доклады, рефераты, электронную переписку с коллегами, запросы по межбиблиотечному абонементу, даже его читательские карточки… Между прочим, выясняются весьма занятные вещи. Зачем, спрашивается, Шестопалов проштудировал все подшивки дореволюционного журнала «Научное обозрение»? Допустим, там печатались такие авторитеты, как Менделеев, Циолковский, Бехтерев, Вагнер, но в целом журнальчик серенький, невнятный, сплошь изуродованный цензурой… А что он нашёл в трудах давно забытого французского учёного Пьера Бартло, специализировавшегося в области химической кинетики и теории быстротекущих процессов? Ведь всё это безвозвратно устарело. То же самое касается и трудов других учёных прошлого и позапрошлого веков, к которым Шестопалов почему-то проявлял живейший интерес: Пуанкаре, Лоренца, Планка, Зеемана… А сейчас ты будешь смеяться! Однажды ему срочно понадобился камер-фурьерский журнал императорского двора, где со скрупулёзной точностью фиксировались все события, связанные с жизнью венценосных особ. Во сколько царь изволил встать с постели, с кем завтракал, кого принимал в кабинете, какие указы подписывал, куда потом поехал и так далее… Спектр интересов Шестопалова порой ставит меня в тупик. Причём все эти исторические и научные раритеты, зачастую весьма дорогие, были нужны ему отнюдь не для забавы в часы досуга и не для того, чтобы потешить тщеславие коллекционера. Чувствуется, как Шестопалов мечется, словно бы стараясь ухватить за хвост какую-то всё время ускользающую идею… А знаешь, какие архивы он посещал? Историко-политических документов, научно-технический, картографический, судебный.
– Что ему понадобилось в судебном архиве?
– Фонды Охранного отделения.
– А я слышал, что их уничтожили во время Февральской революции.
– Уничтожили канцелярию Охранного отделения, где, говоря нынешним языком, находилась оперативная документация. Личные дела сотрудников, досье на секретных агентов и всё такое прочее. Бумаги, на тот момент потерявшие свою актуальность, в основном уцелели… Ну на кой ляд всё это маститому физику, специализирующемуся в области квантовой механики?
– Возможно, у него крыша уже тогда поехала, только никто на это внимания не обратил.
– Не похоже. В тот период Шестопалов работал весьма продуктивно. Перелом случился спустя несколько дней после взрыва в Стамбульском порту. Только теперь, сравнивая даты, я вижу это… Знаменательное совпадение.
– При желании в любом, даже самом пустяковом, деле можно найти кучу совпадений, – сказал Цимбаларь. – А в строку ложится максимум одно из дюжины. Уж поверь моему опыту… Хотя сообщение о картографическом архиве наводит меня на некоторые размышления. Чем он там интересовался?
– Картами, само собой. Подробными картами европейской части России.
– Ладно, трудись. – Цимбаларь похлопал Людочку по плечу. – Авось что-нибудь и нароешь… А я прошвырнусь по знакомым Шестопалова, хотя таковых осталось не слишком много. Не исключено, что кто-то из них вспомнит человека, называвшегося Филиппом или носившего фамилию, созвучную этому имени… Ну а у тебя, Ваня, какие планы?
– Поскольку идея о грандиозной пьянке приказала долго жить, займусь какой-нибудь общественно-полезной деятельностью. Труд, знаешь ли, отвлекает от любого горя… Наведаюсь в места, которых избегает чистая публика. Истина только там, и со временем я всё больше убеждаюсь в этом. Возьмем, к примеру, девятнадцатый век. Сравним круг интересов аристократии и черни. Первые танцевали котильон, щеголяли в шелковых чулках и зачитывались сентиментальными романами. Вторые танцевали джигу, носили штаны из парусины, говорили на арго и сочиняли скабрёзные куплеты. Кто в конечном итоге оказался прав? Конечно же, обитатели дна… Мы сейчас пользуемся тюремным жаргоном, одеваемся по моде пастухов и проституток, а всем жанрам искусства предпочитаем андеграунд. В каком-то смысле мы даже ближе к дикарям, чем наши деды. И эта тенденция постоянно прогрессирует. Скоро Людка будет носить не наряды от Армани и Гуччи, а вшивые лохмотья… – Заметив, что Людочка ищет, чем бы в него запустить, Ваня добавил: – Ещё я хочу заглянуть сегодня на Волковское кладбище.
– Что ты там забыл? – удивился Цимбаларь. – Хочешь поклониться могилам Белинского и Добролюбова?