Радуясь своей очередной маленькой победе, Нохт не заметил, даже не почувствовал, как открылась наружная дверь гуальвы. Не услышал он и мягких осторожных шагов по пружинящему полу коридора, ведущего в контрольный зал. А когда заметил тень на стене, было уже поздно.
Нападавшие оказались сханионами, наивысшей боевой формой «Улья», разработанной специально для защиты «Хормы». Двуногие, четырехрукие, закованные в толстую роговую броню, растущую прямо сквозь тело, грациозные и молниеносные. Нижние руки трехсуставчатые, семипалые – три пальца против четырех. На всех короткие прямые коготки. Верхние руки длиннее нижних и оканчиваются не кистями, а длинными, слегка изогнутыми вниз костяными мечами, невероятно острыми и прочными, словно они не являлись частью тела, а были изготовлены из высокопрочной стали. На узких, вжатых в тело головах располагались четыре глаза, три ноздри и узкий безгубый рот. Сзади волочился по земле длинный костяной хвост с раздвоенным шипом на конце. Но это было еще не все. Помимо великолепных физических данных, сханионы были практически самодостаточными, псевдоразумными и не требовали постоянного ментального контроля, обладая, ко всему прочему, собственным псипотенциалом. Именно поэтому, поняв, что с оберегаемой ими «Хормой» творится что-то неладное, они, не дожидаясь приказа, моментально сориентировались, самостоятельно отыскали источник угрозы и теперь спешили устранить его. Нохт как-то забыл о их существовании и теперь расплачивался за свой промах.
Сханионов было трое. Стремительно ворвавшись в зал, они быстро отыскали занятую Нохтом капсулу и бросились к ней. Их намерения были предельно ясны. Понимая, что против трех элитных бойцов «Улья» ему не выстоять, Нохт собрал все силы и попытался подавить сознание нападающих. У него был неплохой психопотенциал, а капсула контроля усиливала работу его мозга, но, очевидно, он слишком переоценил свои возможности и недооценил врага, ибо атакующие даже не сбавили скорость.
Отдавая предпочтение биотехнологиям, цивилизация сибитов довольно неплохо преуспела также в металлургии, химии, физике. Ножи, мечи, огнестрельное и даже энергетическое оружие были для сибитов не в новинку. Вот почему в своих нижних руках сханионы сжимали сейчас громоздкие, но довольно эффективные высокочастотные термические пушки, прекрасно работающие в условиях сдвоенной реальности.
Первый выстрел термопушки прошел мимо цели. Хотя вполне возможно, все было спланировано заранее. Невидимый и бесшумный пучок микроволн ударил под потолок, выжигая каналы связи, тянущиеся к капсуле управления, в которой находился Нохт. И в тот же миг ментальное давление, готовое разорвать его сознание на части, ослабло. Он больше не был связан с «Ульем». Он потерял контроль. И пытаться восстановить его не имело смысла – «Хорма» не позволила бы ему сделать этого повторно. Что ж, для ликвидаторов Нохт сделал все, что только мог. Настало время спасаться самому.
Языки-ремни, поддерживавшие сибита на весу внутри капсулы контроля, ослабли, мгновенно подчиняясь его приказу. Неловко вывалившись на пол, Нохт отпрыгнул в сторону, уходя из-под удара костяного клинка второго охранника и выхватывая из заплечных ножен собственное оружие – короткие изогнутые мечи. Он не мог состязаться в скорости и искусстве боя с элитными воинами «Улья», рожденными, чтобы убивать. Но и отдавать свою жизнь просто так не собирался. Довольно удачно парировав несколько выпадов противника, Нохт даже ухитрился отсечь руку-меч одного из сханионов. Но, как оказалось, на этом его удача закончились. Следующий выстрел термопушки пришелся ему чуть выше ступни. Микроволновый импульс имел удивительное свойство поджаривать плоть одновременно и снаружи и внутри. Хитин, защищавший ногу Нохта, в месте удара почернел, покрылся сетью мелких трещинок и осыпался, обнажая хорошо прожаренную плоть. Сибит взвизгнул от боли, но достойно ответить не успел. Подскочивший к нему охранник сделал бунтарю ловкую подсечку, а когда Нохт упал, со всего размаха вогнал лезвие своего костяного меча ему в грудь, словно букашку пришпиливая несчастного к полу. Боли практически не было. Только жжение и ощущение холода, пронизывающего все тело.
Сильнейшим ударом ноги Нохт отпихнул от себя воина «Хормы» и попытался встать, но новый выстрел, угодивший точно в нервный узел позвоночного столба, мгновенно поверг его на пол. Ноги отказали сразу, следом прокатилась волна боли, охватывая все тело и угасая где-то в затылке. Еще один удар костяного меча, на сей раз секущий, вскрыл Нохту живот. Брызнула зеленая слизь, показался изуродованный кишечник. Накатилась невыносимая слабость. Перевернувшись со спины на живот и стараясь не думать о кишках, вывалившихся на залитый его же кровью пол, Нохт рванулся вперед, пытаясь опередить своих врагов. Еще два выстрела прожгли его спину, но теперь боль казалась уже не столь сильной, как сначала. Ее было уже слишком много, и разум сибита не воспринимал новые импульсы, идущие от поврежденных тканей, захлебываясь в агонии. Еще раз рванувшись вперед, Нохт дотянулся наконец до своей цели – многофункциональной импульсной винтовки, брошенной им здесь не так давно.
Плазменный ускоритель не работал. «Фотонная бритва» превратилась в обычный фонарик. Но Нохт прекрасно отдавал себе отчет в том, что делает. Ослабевшие пальцы сжали рукоятку, палец лег на спусковой крючок фиблопульсара.
Не было ни гнева, ни страха. Нохт вообще ни о чем особенном не думал в этот момент. Просто развернулся к нависшему над ним сханиону, в очередной раз вонзающему оба своих костяных лезвия в грудь жертве, и выстрелил, моментально превращая комнату контроля в миниатюрный филиал ада.
Навалилась тяжесть.
Пришло отчаяние.
А следом – темнота, мягко укрывшая угасающее сознание Нохта покрывалом безмолвия.
Он уже не видел, как в холодном кислотном пламени рассыпаются прахом тела сханионов. И конечно же не мог почувствовать, как неудержимый и невероятно мощный поток очередной «волны очищения» разливается по парализованным каналам, возвращая их к жизни. И как «Хорма» восстанавливает контроль над «Ульем» и легионами своих воинов, снова готовых уничтожить любого чужака, осмелившегося ступить на запретную землю.
Шарот покрутилась на месте, поводила рукой из стороны в сторону, после чего провела безымянным пальцем по гладкой матовой поверхности своего глобального сканера, вызывая новое меню. Одна голограмма сменилась другой, но и она не удовлетворила девушку. Ткнув в сотканное из квазиматерии трехмерное изображение указательным пальцем, Шарот снова что-то изменила, посмотрела, ткнула еще раз. Затем недовольно фыркнула и повернулась к стоящему неподалеку Мирту.
– Не понимаю, почему твой глоск определяет координаты так точно, а мой постоянно фиксирует только смазанный сигнал. У нас ведь модели одного поколения. Если бы дело было только в аномалиях сдвоенной реальности, они работали бы одинаково. Значит, здесь что-то другое.
– Все дело в настройках. Мой глоск специально подготовлен к работе в этой параллели, а твой – нет, – объяснил Мирт, не слишком вдаваясь в подробности, после чего активировал свой глобальный сканер, развернул карту местности и проговорил: