Еще через день фургон «Федерал экспресс» доставил Дженни материалы по группам Анонимных алкоголиков и Семейным группам. Их прислала Азайя, воспользовавшись оставленным Дженни адресом: «Церковь Святых Петра и Павла в пятнадцати милях к северу от города Мьюз, Вайоминг». Откровенно говоря, поначалу этот адрес вызывал у Дженни некоторые сомнения, но теперь она сама убедилась, что все работает как надо. Вместе с методичками и брошюрами она также получила толстую бандероль с образцами тканей, которые ей нужно было просмотреть и выбрать, что порекомендовать клиентам для дальнейшей работы.
Впрочем, куда больше интересовали Дженни материалы по Анонимным алкоголикам. Из них она узнала, как правильно организовать группу, как готовить собрания, как стимулировать общение, и многое другое. Целью АА-групп была борьба с алкоголизмом, Семейные группы создавались для того, чтобы поддержать ближайших родственников и друзей алкоголиков. Создание групп оказалось делом на удивление несложным – для этого необходим был только секретарь, в обязанности которого входило вести собрания, и Дженни решила, что возьмет эту функцию на себя. Регламент мероприятий был полностью определен, и ей оставалось только следовать методическим указаниям. Со временем Дженни могла бы передать проведение собраний одному из излечившихся участников группы, но пока у нее таковых не имелось. Собрания Семейных групп она тоже решила взять на себя. С разрешения Билла объявление о создании обеих групп Дженни поместила в притворе церкви, где его могли увидеть все прихожане. Встречи должны были проходить по вечерам в полуподвальном зале для церковных собраний во вторник и четверг соответственно, так как эти дни казались Дженни наиболее удобными для местных жителей, но она готова была изменить расписание, если выяснится, что время выбрано неудачно. Самой Дженни было все равно, когда заниматься: в отличие от большинства местных женщин, она не была обременена детьми и могла свободно планировать свое время, чтобы помогать Биллу в работе с прихожанами.
Не утерпев, она позвонила Гретхен и рассказала ей о своих начинаниях.
– Отличная работа, Дженни! – воскликнула та. – Нет, ты действительно молодец! Правда, я думаю, что на первое собрание никто не придет, но если ты будешь терпелива и станешь являться в зал каждый вторник и четверг, рано или поздно людям станет любопытно… Так всегда бывает, можешь мне поверить. Я-то знаю – мой отец тоже был алкоголиком, а мы с мамой ходили на собрания Семейных групп. К сожалению, в АА-группу папа так и не попал – он умер от цирроза печени, когда ему было сорок пять, так что… Я, собственно, имела в виду, что мне это дело знакомо и, если ты не против, я могла бы вести вместо тебя некоторые занятия для родственников и друзей. Думаю, один или два раза в неделю мой Эдди согласится посидеть с детьми, если, конечно, ему не нужно будет работать допоздна. Впрочем, я думаю – он не станет возражать. Эд всегда мне помогал, и с детьми, и по дому.
Дженни машинально кивнула. Она уже знала, что у Гретхен дружная и крепкая семья. Правда, самого Эдди Дженни еще ни разу не видела, но, по словам Гретхен, он был человеком порядочным и добрым.
– Большое тебе спасибо! – сказала она искренне. – Если ты действительно сможешь, это будет очень здорово. Просто замечательно! Ведь ты, в конце концов, лучше меня знаешь, кто есть кто. – Дженни была очень благодарна подруге за помощь и поддержку, да и информация, которую она от нее получала, служила замечательным подспорьем в ее знакомстве со здешним обществом, в котором, конечно же, имелись неведомые чужаку подводные течения и камни. – Кстати, давно хотела тебя спросить: что ты знаешь о Дебби Блекмен? Она заходила ко мне в тот же день, когда мы с тобой познакомились, и знаешь – у нее на лице был огромный синяк! Дебби, правда, сказала, что упала с лошади, но… я почему-то сомневаюсь.
– Знаю я эту лошадь! – мрачно заметила Гретхен. – Это ее муж Тони, он – запойный пьяница, и я не удивлюсь, если выяснится, что синяк – его рук дело. Он был довольно хулиганистым подростком, потом пристрастился к бутылке, несколько раз сидел в тюрьме за вождение в нетрезвом состоянии и за пьяные драки в барах. Что касается Дебби, то она намного моложе нас с тобой, поэтому я знаю ее не слишком хорошо, но…
– Мне она показалась довольно приятной, только слишком робкой. Кажется, Дебби сказала, что у нее четверо детей.
– Я время от времени встречаю ее в наших краях, но почти не разговариваю, только здороваюсь. Ей лет двадцать пять – почти совсем девчонка. После школы работала в кафе официанткой, потом выскочила за этого Тони… Вот кому не помешало бы походить на собрания твоей АА-группы! Ну а Дебби не повредят семейные занятия. Мне и моей маме они в свое время очень помогли.
– А как ты думаешь, может быть, стоит создать отдельную группу для женщин, подвергшихся домашнему насилию? – задумчиво поинтересовалась Дженни. – Жены, дочери, сестры – все, кто страдает от рукоприкладства родственников… есть такие в округе? Ты должна знать…
– Есть, как не быть! В основном это, конечно, связано с пьянством здешних мужчин. Если ты сумеешь затащить их в свою АА-группу, они перестанут колошматить жен и проблема решится сама собой. В крайнем случае можно попробовать убедить тех, кого бьют мужья, присоединиться к группе для родственников. Кстати, женщины у нас тоже пьют дай боже!.. Зимой, когда все дороги заметает и из дома не выберешься, других занятий просто не найти. От скуки люди либо хлещут виски, либо трахаются как кролики. Ни театра, ни балета, ни оперы у нас тут нет. Секс, виски и телик – вот для большинства и вся культурная жизнь.
Дженни рассмеялась шутке Гретхен, однако она понимала, что домашнее насилие может стать очень серьезной проблемой, с которой Биллу одному не справиться. Нужно было только выяснить, насколько широко оно успело распространиться.
В пятницу утром к Дженни неожиданно снова зашла Дебби, однако на этот раз она была только с одним ребенком. День выдался сравнительно теплый, поэтому под длинной курткой на ней были только жилет и футболка с короткими рукавами. Когда гостья разделась в прихожей, Дженни сразу заметила свежие синяки у нее на руках. На этот раз тем не менее Дебби ничего не объясняла, а Дженни не стала расспрашивать, сделав вид, будто ничего не заметила. На самом деле она была очень рада, что при всей своей стеснительности и робости Дебби решилась снова ее навестить. Молодая женщина, в свою очередь, была явно очарована новой знакомой, к тому же, сидя на кухне с ребенком на коленях и болтая о всякой ерунде, она выглядела как человек, наконец-то нашедший безопасную гавань, где ему не грозит никакая опасность. Само собой, разговор зашел о детях, и Дженни узнала, что малышу Дебби всего три с половиной месяца и что она больше не хочет иметь детей, так как у нее уже четверо, и ей этого хватает с избытком. О муже гостья не упоминала вовсе, только сказала, что они вместе учились в старшей школе и поженились, когда после выпускного вечера она забеременела. Еще Дженни узнала, что Дебби было даже не двадцать пять, а двадцать четыре и что ее старшему сыну исполнилось шесть.
– А у вас почему нет детей? – спросила Дебби, очевидно озадаченная выражением лица хозяйки. Она, впрочем, произнесла эти слова извиняющимся тоном, словно боялась задеть Дженни. – Вы не хотите, или?..