* * *
Катя Воронцова сидела на низкой, деревянной кровати и невидяще смотрела в экран телевизора. Пошли третьи сутки с тех пор, как ее, ничего не объясняя, захватили какие-то люди, назвавшиеся сперва друзьями Сергея, затолкнули в машину, привезли в некое здание в центре Москвы, а потом, после почти суточного заточения в настоящей тюремной камере, где-то в подвале, ночью, спешно вывезли за город и на вертолете перебросили сюда, в глухие леса…
Летели они ночью, и Катя, как ни пыталась, так и не смогла сориентироваться, в каком направлении движется вертолет, и поэтому сейчас понятия не имела, где она – на севере, западе, юге или востоке от Москвы. Вертолет летел два с половиной часа, а это значит, что сейчас Катя скорее всего была даже не в Московской области.
Место, куда ее привезли, что-то типа базы отдыха, расположенной посреди леса, не имела ни названия, ни вывесок, ни каких-либо указателей. Вертолет приземлился на заснеженную поляну, двое закутанных в полушубки людей вывели Катю из салона, и проводили до ближайшего дома, где и заперли в этой комнате, с кроватью, столом, двумя книжными полками, забитыми научно-технической литературой, и телевизором, настроенным на один-единственный канал – «Культуру».
Уже дважды ей приносили поесть – щи, макароны с курицей, компот – обыкновенный «столовский» набор блюд. Никто из персонала, даже женщины, не разговаривал с нею, никто не отвечал ни на какие вопросы, а все попытки сделать что-то, выходящее, по мнению ее тюремщиков, за рамки ими установленных, но неизвестных Кате правил, пресекались вежливо, но решительно.
Она уже знала, что территория этой «базы отдыха», огражденная высоким частоколом из целых, оструганных бревен и надежно охраняется целой стаей лохматых, рыжих собак, на вид – обычных дворняг, но очень крупных и свирепых.
Кроме дома, где содержали ее, на территории было еще несколько строений – небольшой одноэтажный корпус с антеннами на крыше, низкое, длинное сооружение, напоминающее казарму, пара деревянных домиков, похожих на обычные деревенские избы, и баня, большая, срубленная «в лапу» из огромных, в два обхвата, бревен.
Обслуживающий персонал, или, скорее, охрана, составляла человек двадцать. Оружия Катя не заметила, но это было и не мудрено – все ходили в толстых овчинных полушубках, так что понять, кто перед тобой, мужчина или женщина, практически не было возможности, не говоря уж о том, чтобы разглядеть, есть ли у человека при себе оружие.
Как только рассвело, Катя первым делом прилипла к окну, осмотрелась, надеясь, что ей удаться бежать, но всякие мысли о побеге оставили ее после зрелища дикой собачьей драки, возникшей из-за брошенной стае кем-то из персонала кости. Собаки буквально изодрали друг друга в кровь, из чего Катя сделала вывод, что несчастных животных специально держат впроголодь, чтобы злее были…
Тысячу раз задавала она себе вопрос – почему ее заточили здесь, кто это все организовал, и из-за чего? Версий было множество, поначалу Катя даже думала, что это ФСБ, дабы на Сергея с его сложной работой никто не смог повлиять, отыгравшись на ней, спрятало ее. Но она довольно быстро поняла, что в ФСБ так, как с ней, обходятся только с врагами народа, а она вроде ничего такого не совершала.
Тогда Катя решила, что ее похитили, но опять же было непонятно – кто и зачем? Крупных денег, которые могли бы заинтересовать потенциальных похитителей, у них с Сергеем никогда не водилось, на чеченского террориста ее тоже вроде бы не собирались менять, по крайней мере, все «захватчики» были русскими.
В конце концов Катя склонилась к мысли, что все это – из-за работы мужа, и похитив ее, кто-то таким образом хочет повлиять на Сергея. Эта версия, самая правдоподобная, пугала Катю больше всего, именно – полной неизвестностью.
Катя не знала, что будет делать ее муж в сложившейся ситуации, единственное – она очень надеялась на своего Сережу, уверенная – он ее любит, а значит – спасет!
* * *
Руслан Кимович Хосы, президент охранной фирмы «Залп», сидел в своем рабочем кабинете, невидящем взглядом упершись в полированную крышку стола, и уже почти час ломал маленькими, сильными руками кусок бамбуковой палки, служившей для задергивания штор на окнах.
Руслан Кимович был в ужасном гневе. Сегодня, с утра по раньше его очень вежливо попросили приехать в НИИЭАП для «кое-каких объяснений». Там, в кабинете полковника Урусова, в течении сорока минут на него, боевого офицера-десантника, тоже, между прочим, полковника, и тоже в отставке, орали, как на солдата-первогодка, обвиняя во всех смертных грехах, от неразборчивости в работе с кадрами, и до преступного сговора и государственной измены!
Сейчас, когда прошло время, обида от незаслуженной выволочки наконец улеглась, и Хосы, отшвырнув измочаленный бамбук, сделал несколько глубоких вдохов, наполняя все тело энергией Цы, привел чувства и разум в состояние покоя и начал размышлять.
«Не может быть, что бы я ошибся с Воронцовым! Что-то напутал этот толстый полковник с красными от бессонницы глазами! Не такой человек Сергей, что бы воровать чужой, дорогой и важный Прибор, да еще если при этом погиб его клиент!
Трупы, обнаруженные во дворе – это те, кто охотился за Прибором. Воронцов спасал его и своего клиента, но сумел только вынести Прибор. Так, а дальше? Почему он не пошел к Урусову, в милицию, ко мне, наконец, почему скрылся, да еще и вместе с женой? Что-то тут не так!»
Хосы встал, прошелся по кабинету, вдруг резко сорвал со стены ту самую шашку, про которую недавно рассказывал Сергею, сделал несколько стремительных выпадов, прыгнул, окружив себя в полете сферой сверкающей стали, и с пронзительным криком, вложив в удар всю свою отрицательную энергию, развалил две половины тяжелый дубовый стул…
«Ох, и разозлил же меня это полковник!», – подумал Руслан Кимович, вложил блестящий клинок назад, в висящие на стене ножны, отнес половинки стула к двери, снова сел за стол, положил перед собой чистый лист из папки и начал рисовать…
На дорогой голубоватой финской бумаге один за другим появлялись человечки, домики стрелки и буквы:
«Вот Воронцов и его клиент. Вот Прибор, а это те, кто Прибором интересуется. Они отправляют группу, а скорее всего, две группы, я бы сделал именно так, на захват Прибора. Как Прибор оказался вынесенным из стен режимного НИИ, этого я не знаю, и пусть это будет на совести погибшего клиента Воронцова…
Ладно, две группы берут клиента с Прибором, Воронцов пытается спасти и клиента, и Прибор, но спасает только аппарат. Клиента гибнет, вместе с ним гибнет соседка, и те, остальные – из группы захвата. Все-таки Воронцов молодец – в одиночку продержался против стольких… А они, наверняка, тоже не дилетанты!
А раз не дилетанты, должны же были они подстраховаться. Допустим, их шеф рассуждал так: мои люди не смогут отбить Прибор – телохранитель помешает, и Прибор остается у него! Как повлиять на телохранителя? Так, так, так!»
Хосы застыл, словно статуя буддистского божка, размышляя, потом достал телефон и набрал номер майора Павлова, начальника одного из отделов московского ГУВД, и своего старого приятеля.