— Он умер, мадам. Вы знаете это. Посольство Франции заказало расследование, и факт его гибели был установлен. Отчего вы вдруг заподозрили, что он может быть жив и просто инсценировал свою гибель?
— Мне показалось, что я как-то раз видела его в метро… в общем, была уверена, что видела. Но он притворился, что меня не узнал. И потом моя дочь, Зоэ, получала от него письма. Написанные его рукой.
— У вас с собой эти письма?
— Они у дочери…
— Вы можете принести их?
— Он писал о чудесном избавлении из пасти крокодила, о выздоровлении, и я подумала, что он не умер, он вернулся, он хотел напугать меня…
— Или убить… Почему вы так подумали?
— Я могу придумать невесть что, у меня, знаете, богатое воображение…
— Нет. Отвечайте.
Жозефина заломила руки, уши вновь запылали.
— Дело было, кажется, в ноябре. Я искала сюжет для нового романа и выдумывала всякие истории… Мне пришло в голову, что напасть на меня мог Антуан, потому что он был слабым человеком, потому что он хотел добиться успеха любой ценой и вполне мог завидовать тем, кому это удалось. Мне в первую очередь. Знаю, я говорю ужасные вещи, но я правда так думала… В современном мире проигравшим приходится несладко. Их давят, презирают. Это может вызвать ответную ненависть, гнев, жажду мести.
Он записывал, не забывая задавать при этом вопросы.
— На какой линии метро вы его видели впервые?
— Я всего один раз его и видела. На шестой линии, но не стоит обращать внимание на мои слова. Это, скорей всего, был не он. Он на дух не переносил красный цвет, а тот человек был в красной водолазке. Всякий, кто знает Антуана, поймет, что это невозможно.
— Вы основываете ваши выводы на такой ерунде? Он ненавидел красный, значит, это не он… Вы поражаете меня, мадам Кортес!
— Это деталь, как вы говорите, а детали важны. Антуан четко придерживался определенных принципов…
— Но не всех, — перебил ее Гарибальди. — У меня в досье есть свидетельства о многочисленных стычках с коллегами там, в Момбасе. Посиделки часто переходили в драки, одна из них плохо кончилась, ваш муж в ней точно замешан… Один человек из этой драки не вышел живым.
— Это невозможно. Только не Антуан! Он и мухи не обидит!
— Это уже совсем не тот человек, которого вы знали, мадам. Человек, утративший надежду, может стать опасен…
— Но не до такой же степени, чтобы…
— Чтобы попытаться убить вас? Подумайте: вы добились успеха, он потерпел поражение по всем фронтам. Вы воспитываете девочек, заработали много денег, сделали себе имя, и он чувствует себя униженным и оскорбленным. Он взвалил вину за это на вас, как говорится, зациклился. В следующий раз, когда вам нужна будет идея романа, зайдите ко мне. Я вам расскажу кучу историй!
— Это невозможно…
— Все возможно, и правда порой бывает гораздо удивительней любых выдумок.
Жирная муха прогуливалась по досье Антуана. Муха-муха, жужжащая муха, вот и я нажужжала на свою голову, доносчица, подумала Жозефина, вонзая ногти в руку от злости на себя.
— Мы объявим его в розыск. Вы сами сказали, что он мог настолько ожесточиться, что решил приняться за женщин, которые отвергли его, или обидели, или угрожали ему, как могло быть в случае мадемуазель де Бассоньер, рассылавшей свои ядовитые послания всем подряд…
— Нет, нет! — вскричала в ужасе Жозефина. — Я этого не говорила!
— Мадам Кортес, дело совсем нешуточное. У нас серийный убийца, который хладнокровно уничтожает женщин одну за другой. И всегда одним и тем же способом… Подумайте о девочке-официантке…. Валери Шиньяр, двадцать лет, она приехала в Париж, хотела стать актрисой и работала, чтобы оплатить занятия актерским мастерством. У нее вся жизнь была впереди, столько надежд, столько мечтаний. Мы не должны упускать ни одной версии… У нас на него подробное досье, найденное в бумагах мадемуазель де Бассоньер. И к тому же, кажется, ваш муж провернул, скажем так, некую финансовую аферу перед тем, как исчезнуть. Интересно будет узнать, инсценировал он свою смерть или действительно умер.
— Но я не для этого пришла! — закричала Жозефина, чуть не плача.
— Мадам Кортес, успокойтесь! Я ни в коем случае не утверждаю, что ваш муж — преступник, я только сказал, что мы проведем расследование среди клошаров в метро… чтобы подтвердить или отвергнуть новую гипотезу. И таким образом вы освободитесь от страшного подозрения, которое вас гнетет. Ведь это же ужасно — подозревать своего мужа. Ведь вы думали об этом, правда?
— Я не думала об этом, просто мелькнула такая мысль. Это, знаете ли, не одно и то же. И я пришла сюда не для того, чтобы обвинять в чем-то Антуана. Я вообще не собиралась обвинять кого бы то ни было!
Никогда, никогда больше я не стану лезть в то, что меня не касается, и болтать, когда не спрашивают. Что это на меня нашло? Я почувствовала, что могу ему доверять, решила, что могу спокойно с ним поговорить, освободиться от навязчивой идеи — но я не собиралась выдавать Антуана!
— А есть у вас другие подозреваемые, мадам Кортес? — сладким голосом спросил инспектор.
Жозефина замялась, подумала о Луке, о его неистовой ярости, о ящике, которым он швырнул в соседку, пробормотала «Я…» и замолкла. Никогда больше она не доверится полицейскому инспектору.
— Нет. Никого нет. И я жалею, что пришла сюда, к вам.
— Вы помогли полиции своей страны и, кто знает, может быть, и правосудию…
— Никогда больше ничего не скажу. Даже если убийца мне доверится и выложит все в подробностях!
Он слегка улыбнулся и выпрямился во весь рост.
— Тогда я буду вынужден привлечь вас за пособничество. В чем и подозревал вас в самом начале расследования.
Жозефина смотрела на него разинув рот. Он что же, решил все начать сначала?
— Я могу идти? — растерянно спросила она.
— Да. И помните: никому ни слова! А если вновь заметите вашего мужа, постарайтесь быть поточнее: запишите дату, время, место и обстоятельства. Это нам поможет.
Жозефина кивнула. Ее трясло. Она вышла, не протянув ему руки и даже не попрощавшись.
В обшарпанном мощеном дворе дома на набережной Орфевр она заметила Пинарелли-сына, который, воинственно размахивая руками, наскакивал на какого-то молодого инспектора. Мельтешил перед ним, резко и неожиданно атаковал, парню едва удавалось в последний момент уклониться.
Увидев Жозефину, он прервался и направился к ней.
— Ну как? Что нового? — спросил он с жадным блеском в глазах.
— Да рутина. Я даже не поняла, зачем меня вызывали. У них просто мания какая-то!
— Не обольщайтесь, они прекрасно знают, что делают. Им палец в рот не клади! Сейчас напускают туману, допрашивают всех подряд, выкачивают информацию, делают вид, что нас внимательно слушают, а сами исподволь подталкивают нас туда, куда им надо!