– «Ройял», милый. Это примерно в четырех милях в сторону шоссе. До конца дороги и налево…
Он уже пятился к машине:
– Все понятно, миссис Харрис. Я знаю, где это. Спасибо.
– Передайте ему наши наилучшие пожелания! – крикнула соседка, и Джесс услышала, как она опустила окно. Эд уже открывал дверцу машины.
Они добрались до больницы за несколько минут. Джесс молчала. Она не знала, о чем говорить. В какой-то момент она отважилась заметить: «Что ж, по крайней мере, родители будут рады тебя видеть», но это было весьма глупо, и Эд так глубоко погрузился в раздумья, что, похоже, не услышал. Он назвал имя отца на стойке информации. Оказалось, он лежит в отделении «Виктория».
– Вы же в курсе, где онкология? – уточнила администратор, оторвав взгляд от экрана. При слове «онкология» Эд заметно вздрогнул.
Они вошли в стальной лифт и поднялись на два этажа. Дверцы открылись, и они увидели табличку с названием отделения. Эд сообщил свое имя по интеркому, протер руки антибактериальным лосьоном, стоявшим рядом с дверью, и когда им наконец отворили, Джесс последовала за ним.
Навстречу по коридору шла женщина. На ней была войлочная юбка и цветные колготки. Ее волосы были подстрижены перышками, как стригутся женщины, которые уверяют, что у них слишком много дел, чтобы заботиться о прическе.
– Привет, Джемм. – Эд замедлил шаг.
Женщина неверяще посмотрела на него. У нее отвисла челюсть, и на мгновение Джесс показалось, что она собирается что-то сказать.
– Рад тебя ви… – начал он. Женщина внезапно врезала ему по лицу. Звук удара эхом раскатился по коридору.
Эд попятился, шатаясь и держась за щеку.
– Что за…
– Хренов козел, – сказала она. – Чертов, хренов козел!
Они уставились друг на друга. Эд опустил руку, словно чтобы проверить, нет ли крови. Женщина стискивала зубы, как будто ожидала, что он что-нибудь скажет или сделает, но он ничего не сделал.
Тогда она встряхнула руку, с удивлением на нее посмотрела и через мгновение осторожно протянула руку Джесс.
– Привет. Я Джемма, – сказала она.
Джесс помедлила и аккуратно пожала ей руку:
– Гм… Джесс.
Джемма нахмурилась:
– Женщина с ребенком, которой нужно срочно помочь?
Когда Джесс кивнула, Джемма медленно оглядела ее сверху вниз. Ее улыбка была скорее усталой, чем недружелюбной.
– Да, примерно так я вас и представляла. Ладно. Мама в конце коридора, Эд. Изволь сходить и поздороваться с ней.
– Он здесь? Это Эд? – Синевато-серые волосы женщины были скручены в аккуратный пучок. – Ах, Эд! Это ты, милый! Как здорово, что ты приехал! Но что с тобой случилось?
Эд обнял мать, уклонился от попытки потрогать его за нос и мельком покосился на Джесс.
– Я… я налетел на дверь.
Мать снова притянула его к себе, похлопывая по спине:
– Я так рада тебя видеть!
Через несколько минут он осторожно высвободился из ее объятий:
– Мама, это Джесс.
– Я… подруга Эда.
– Приятно познакомиться. Я Анна.
Ее взгляд на мгновение задержался на лице Джесс, оценивая разбитый нос и слегка распухшую верхнюю губу. Мать Эда чуть помедлила и, видимо, решила не спрашивать.
– Боюсь, Эд ничего мне о вас не рассказывал, но он никогда мне ни о чем не рассказывает, так что я с удовольствием послушаю вас. – Она положила ладонь на руку Эда, и ее улыбка чуть дрогнула. – Мы планировали такой чудесный обед, но…
Джемма шагнула к матери и начала рыться в своей сумочке.
– Но папа снова заболел.
– Он с таким нетерпением ждал этого обеда! Нам пришлось отменить приглашение Саймона и Дейрдры. Они как раз выезжали из Скалистого края.
– Мне очень жаль, – сказала Джесс.
– Да. Что ж. Ничего не поделаешь. – Похоже, она собралась с духом. – Знаете, это самая отвратительная болезнь на свете. Мне приходится очень стараться, чтобы не считать ее своим личным врагом. – Она наклонилась к Джесс и грустно улыбнулась. – Иногда я ухожу в нашу спальню и обзываю ее распоследними словами. Боб пришел бы в ужас.
– Я тоже могу обзывать ее, если хотите, – улыбнулась Джесс.
– О да, пожалуйста! Это было бы замечательно. Самыми грязными словами. И громко. Обязательно громко.
– Громко – это Джесс умеет. – Эд потрогал губу.
Последовало короткое молчание.
– Я купила целого лосося, – сообщила Анна в пространство.
Джесс чувствовала, что Джемма изучает ее. Она непроизвольно одернула футболку, чтобы татуировка не торчала из-под джинсов. Сами слова «социальный работник» заставляли ее чувствовать себя словно под лупой, как будто эта женщина уже выяснила ее происхождение и сейчас оценивала ее саму.
А затем Анна бросилась к сыну с протянутыми руками. Она с таким пылом заключила Эда в объятия, что Джесс слегка вздрогнула.
– Ах, милый! Мой милый мальчик! Знаю, я ужасная приставучая мамаша, но не сердись на меня. Я правда очень рада тебя видеть.
Эд обнял ее в ответ и виновато посмотрел в глаза Джесс.
– В последний раз мать обнимала меня в тысяча девятьсот девяносто седьмом году, – пробормотала Джемма. Кажется, она не замечала, что говорит вслух.
– Меня мать никогда не обнимала, – откликнулась Джесс.
Джемма посмотрела на нее так, точно совсем забыла о ее присутствии.
– Гм… Насчет того, что я врезала брату… Наверное, он рассказывал вам, чем я зарабатываю на жизнь. Я просто хочу подчеркнуть, что обычно не бью людей.
– Думаю, братья не в счет.
Глаза Джеммы сразу потеплели.
– Весьма разумное правило.
– Все в порядке, – сказала Джесс. – Знаете, мне и самой не раз хотелось ему врезать за последние несколько дней.
Боб Николс лежал на больничной койке, натянув одеяло до подбородка и осторожно положив сверху руки. По его бледной коже и выступающим черепным костям было ясно, что он не самый здоровый человек. Дышал он с трудом и медленно повернул голову к двери, когда они вошли. На прикроватном столике лежала кислородная маска, и две небольшие вмятины на лице Боба свидетельствовали о ее недавнем применении. На него было больно смотреть.
– Привет, папа.
Джесс наблюдала, как Эд пытается скрыть потрясение. Он наклонился над отцом и помедлил, прежде чем легонько коснуться его плеча.
– Эдвард, – прохрипел Боб, и все же в его голосе чувствовалась властность.
– Дорогой, правда, он чудесно выглядит? – произнесла мать Эда.