— Они — разумные люди, — прошептал Рашид. — Именно поэтому верят мне, несмотря на мои прегрешения.
Лейла глухо рассмеялась:
— Знаешь, я имела глупость считать, что человек с твоим жизненным опытом способен на чувства. Думаю, тебя даже нельзя за это винить. Наверное, первое, чему тебя научила жизнь солдата, — забыть про эмоции. И поэтому теперь единственное, чем ты живешь, — это амбиции и жажда власти.
Он протянул дрожащую руку к пряди волос, спустившейся ей на грудь.
— Хотелось бы мне, чтобы это было правдой.
— Прошу тебя, прекрати игру. Я больше не злюсь на тебя. Да и раньше я злилась скорее на себя. За то, что поверила в то, во что хотела верить. Я так сильно тебя любила, что безоговорочно поверила в то, что ты способен ответить мне взаимностью. Теперь я расплачиваюсь за свою глупость.
Рашид взял Лейлу за плечи, не позволив ей и на этот раз вывернуться из своих рук.
— Лейла, ты должна меня выслушать. И не для того, чтобы успокоить мою душу. Больнее всего мне от того, что теперь ты считаешь, будто ты никогда не была никому нужна такой, какая ты есть. Тебя любят и ценят все, кто тебя знает. Я перед тобой преклоняюсь. Даже если ты решишь никогда меня не прощать, не теряй веру в себя.
На мгновение в ее тусклых глазах вспыхнул огонек, и Рашиду показалось, что он снова увидел свою Лейлу.
Но еще через мгновение в них снова заплескалось глухое презрение, и она убрала его руки с неожиданным спокойствием.
— Это твоя новая стратегия? Хочешь поднять мою низкую самооценку? Прости, но я тебя в этом опередила. Я уже пришла к согласию с самой собой. Теперь я считаю, что то, как меня оценивают, не должно влиять на мое собственное видение себя. Начиная с родителей и заканчивая мужчинами, подобными тебе. Я знаю себе цену. Если другие считают по-другому, это их проблема.
— Я сделаю все, чтобы помочь тебе закрепить эту позицию. Попроси невозможного, придумай любое наказание…
— Наказана буду я. Когда выйду за тебя замуж.
Неужели он окончательно потерял рассудок? Кажется, она сказала…
— Я уже сообщила семье, что свадьба состоится. Я беременна.
Он потерял способность держаться на ногах под весом неожиданного шока. Или радости. Или горя. Ее интонации. Она произнесла эти слова так, будто с ней произошло самое худшее событие в жизни.
— Лейла, любимая…
— Я не делюсь счастливой новостью с любимым женихом. Я информирую хитрого манипулятора о том, что его план осуществился до самого конца.
— Я не планировал…
— Мне плевать, как ты это называешь. Главное — ты сумел все предусмотреть и даже предугадать мое поведение лучше, чем я бы сделала это сама. Даже если я говорила, что мне наплевать на родственников, ты знал — это не так. Я уважаю их и ценю традиции. Особенно там, где это касается законности совершаемых поступков. Я не собираюсь рожать ребенка вне брака. Тем более когда его отец жаждет признать его, пусть и по корыстным мотивам. Ну же, Рашид! Не сдерживай себя, порадуйся. Теперь у тебя будет кровная связь с родом аль-Шалаан. Прямая дорога к трону Азмахара. И если родится мальчик — что вполне вероятно, учитывая благосклонность судьбы к тебе, — у тебя уже сразу будет наследник.
— Как же ты не права!
— Правда в том, что история снова повторяется. Я была плодом тошнотворного брака по расчету и когда-то поклялась себе, что мой ребенок никогда не окажется в подобной ситуации. И вот я повторяю жизнь своих родителей. Но я никогда не позволю себе жизнь во враждебности и отчаянии. Я отдамся тебе по доброй воле. Я дам тебе то, чего ты от меня хотел. Я переживу свадьбу, если это узаконит нашего ребенка в глазах общества. Наш ребенок получит то, что заслуживает по праву рождения. Но как только мы объявим о моей беременности и убедим людей в том, что ребенок был зачат в законном браке, этот фарс закончится. — С этими словами Лейла повернулась и ушла.
И Рашид понял, что, несмотря на холодное расчетливое предложение, сделанное Лейлой, он получил то, о чем в последние дни даже не смел мечтать.
Он получил шанс вернуть ее назад.
Маарам внимательно посмотрела на Лейлу:
— Не хочу тебя ни в чем обвинять, но ты могла бы намекнуть нам, что свадьба все-таки состоится, чтобы мы могли начать приготовления. За два дня все организовать совсем не просто.
Лейла вздохнула, приняв решение выложить все начистоту:
— Только между нами. Вторая полоска появилась только вчера утром.
По комнате, в которой собрались жены всех ее многочисленных двоюродных и троюродных братьев, пронеслись крики восхищения и поздравлений. Хотя всем было очевидно, что саму Лейлу новость не радует и что свадьба в спешке происходит по вынужденной причине.
Внезапно Лейла почувствовала удушающую правду ситуации: она идет к венцу потому, что этого добивался Рашид. И мир вокруг покрылся туманной дымкой. Словно сквозь пелену сна Лейла услышала испуганные крики и провалилась в темноту.
Она очнулась на диване в окружении обеспокоенных родственниц.
— Как себя чувствуешь, Лейла? — спросила Маарам тихим голосом, нежно массируя ее ладони.
Лейла попыталась привстать, в чем ей сразу помогли Джохара и Алия.
— Все нормально. Прошу прощения, что напугала вас.
— Первый триместр всегда сложный, — сказала Роксана, вздрогнув от своих собственных воспоминаний. — Хорошая новость в том, что во время второго будешь себя чувствовать хорошо, как никогда в жизни.
Не собираясь рассказывать собравшимся об истинных причинах недомогания, Лейла заметила:
— Поскорей бы.
— Посмотри, что мы обнаружили в комнате! — выкрикнула Лия, исчезая за дверью.
Она вернулась, держа в руках невероятное произведение арабских и индийских мастеров — корсет, идеально подходящий по размеру к ее талии. Его декольте словно было создано для того, чтобы изящно подчеркнуть форму ее груди, изгиб шеи и округлость плеч. Ткань благородного оттенка красного дерева должна была подчеркнуть блеск и выразительность ее глаз. Невероятное платье было вручную расшито жемчугом, бисером и полудрагоценными камнями, переливавшимися на свету многочисленными оттенками от светло-кораллового до ярко-красного и малинового. Все это переплеталось с золотым шитьем.
Длинная юбка из тафты цвета красного дерева, узор которой перекликался с вышивкой корсета, струилась до пола, покрытая бесчисленными слоями вуали и шифона. Фата, щедро украшенная по кромке вышивкой, переходила от малинового оттенка в самом своем начале до сияющего коричнево-золотистого у пола.
Но не только красота свадебного платья, выбранного для нее женихом, заставила Лейлу потерять дар речи. Весь наряд был выполнен в соответствии с символикой знатного рода Рашида.