— Тоже правильно. Но, может, просто показать нам хотели, что все знают. Об этом ты не думал. А нужно подумать. Если они нашими врагами станут, то это опасно, очень опасно. Там в службе безопасности работают бывшие сотрудники КГБ и МВД. Специалисты как раз по организации таких взрывов.
— Но откуда они могли узнать?
— Где телохранитель, который открывал окно?
— Куда-то исчез, говорят, уехал на Украину. Мы его искали, но не нашли.
— А где начальник отдела, с которым ты договаривался? Он тоже исчез?
— Нет, он работает.
— А где вы с ним познакомились?
Червяков замолчал. Он вдруг вспомнил, где они познакомились, и едва не вскрикнул.
— Это они! — взволнованно сказал он. — Это точно они!
— Кто они?
— Это их рук дело. Мы познакомились с Головкиным, ну этим начальником отдела, в казино «Серебряная салатница». Как раз он там сильно проигрался, и меня Тит повез туда, знакомить с ним.
— Опять Курчадзе, — усмехнулся Граф, — и там же взорвали автомобиль с телохранителями Тита. А потом мы находим его сидящим на скамейке и получившим инфаркт. Это интересное совпадение, ты не находишь?
— Я им головы оторву, — разозлился Червяков.
— Не спеши. Сначала нужно узнать, что случилось в казино. Может, все это просто совпадение. И, что произошло с Титом, нужно узнать. И в казино наведаться. Не спеши, — задумчиво сказал Граф, — ты лучше вспомни и расскажи мне, как у вас все было.
— Мы с Титом обрабатывали этого парня. Кирилла Головкина. Он проиграл очень много, ну мы его и взяли в оборот. Он согласился позвонить. Мы часть денег ему дали, часть обещали дать потом. Но из-за того, что покушение сорвалось, мы с ним больше не встречались, чтобы не подводить его. Вот и все.
— Нет, не все. Нужно узнать, что с ним. Работает он еще там или уже нет. Может, он вас и выдал.
— Узнаю, — кивнул Червяков.
— Константин Гаврилович опытный специалист, — задумчиво сказал Граф, — он так просто ничего не делает. Если это он нам такие взрывы устроил, то мы должны быть готовы и к его следующим ходам.
Червяков молчал. Он тоже напряженно обдумывал ситуацию. Через полчаса они подъехали к больнице. Там уже стояло несколько роскошных «Мерседесов» и «БМВ». Граф, не выходя из автомобиля, подозвал одного из охранников, маячивших у машин.
— Где братва?
— В больнице. Ждут, что им врач скажет.
— Пошли, — кивнул Граф Червякову, первым выходя из машины.
Они поспешили в больницу. Двое телохранителей Графа шли рядом. В вестибюле стояло еще несколько крепких парней.
— Вам сюда, — показал один из них налево.
Они прошли в просторный кабинет, очевидно главного врача больницы, который уступил его важным гостям. Или его попросили уступить. Когда Червяков вошел в комнату, он споткнулся о порог, сильно смутившись.
Здесь находились несколько воров в законе, людей легендарных и страшных. По своему статусу он никак не мог сидеть в этой комнате в их присутствии. Здесь вообще никто не имел права сидеть, кроме воров в законе. Никакие заслуги в расчет не принимались. Кивок любого из них мог решить судьбу человека или целого города. Это были настоящие коронованные воры в законе, отсидевшие свои сроки в лагерях и колониях и кровью заслужившие свое персональное право на «коронацию».
Червяков, чувствуя на себе их взгляды, уже повернулся, чтобы выйти из комнаты, когда за него неожиданно заступился Граф.
— У него сегодня ресторан взорвали и сожгли, — коротко сказал он, усаживаясь за стол. — Мы думаем, что убийство Тита и взрыв в его ресторане дело рук одних и тех же людей.
— Пусть подождет, — милостиво разрешили сидевшие за столом авторитеты.
Червяков осторожно сел у двери, даже не подумав пройти к столу. В дверь постучали, и вошел один из боевиков.
— Врач хочет зайти к вам, — пояснил он.
— Пусть войдет, — сказал сидящий во главе стола. Это был крупный мужчина с мясистым лицом и тремя подбородками. Чем-то он был похож на Тита, только еще толще и старше. Этого человека знала вся криминальная Москва от начальника милиции до простого сутенера. Это был самый страшный и самый легендарный пахан по кличке Наблюдатель.
Боевик вышел из комнаты, и вскоре туда вместе с ним вошел врач в белом халате. Он явно смущался. Сидевшие за столом люди хмуро взглянули на него. Они тоже чувствовали себя не совсем уверенно. Врач был патологоанатомом и, казалось, имел власть ничуть не меньшую, чем их собственная. Только они властвовали над живыми, а он над мертвыми.
— Что вы нашли? От чего он умер? — спросил Наблюдатель.
— Инфаркт, — объявил врач. — Классический обширный инфаркт. Его никто не убивал.
Все радостно заскрипели стульями. Убийство вора в законе означало бы начало войны, каждый из них хотел бы избежать этого.
— Вы не ошиблись? — уточнил Наблюдатель. — Его никто не убивал?
— Нет, конечно. Я не мог ошибиться. Это настоящий инфаркт.
— У вас есть еще что-нибудь? — спросил Граф, видя, что врач хочет что-то сказать еще.
— Есть. Перед смертью его пытали.
— Что? — На этот раз наступила абсолютная тишина.
— У него на ногах и на руках характерные следы от наручников. В момент смерти они, очевидно, были на нем.
— Наручники? — переглянулись воры.
— Что у вас еще? — грозно спросил Наблюдатель.
— Некоторые детали. Сзади, примерно вот здесь, чуть ниже бедра, у него небольшой, но свежий шрам. Как будто лезвием или ножом провели, — пояснил врач, — кроме того, мне не нравятся его брюки. Они не могли быть на нем в момент убийства. Они ему велики. И это даже после смерти, когда тело несколько разбухло. А когда он был живой, он просто не мог носить такие широкие брюки. Они бы с него спадали.
— Понятно, — мрачно сказал Наблюдатель. — Думаете, ему и брюки поменяли?
— Да, думаю, что да.
— А его не трогали? — спросил Граф. — Может, там еще какие-нибудь повреждения были? Сзади?
Все сидевшие за столом шумно задышали. Если врач сейчас что-нибудь скажет, они должны начинать с убийства этого врача, узнавшего такую страшную тайну. Вора не могли изнасиловать, это был бы не просто вызов. Это была бы пощечина их братству. Червяков испуганно смотрел на врача. Он понял, что из комнаты не уйдет живым никто, узнавший о таком бесчестье вора. Если сейчас врач подтвердит факт изнасилования, то следующим после врача будет Червяков. Никто и никогда не посмеет сказать, что вор в законе стал жертвой такого преступления.