Прикрытие… разработка… оворит он.
Ебаный в рот, наконец! – говорит он.
Идеально же ложится, – говорит он.
Женился на попадье, получи приход, – говорит он.
А ты… – говорит он.
КТО ПРОСТИТУТКА Я ПРОСТИТУТКА?! – говорит девушка.
Десантник-священник вздыхает. Говорит:
Ну Зой, ну Солнышко, ну конечно нет, – говорит он.
Я тебя люблю, уважаю, – говорит он.
Не ревную ничуть к твоей опасной работе, – говорит он.
На грани, – говорит он.
Китаезы, если что, пощады не дадут, – говорит он.
Но как прикрытие…. – говорит он.
Ты сама посуди, как священник может жениться на китаянке-официантке? – говорит он.
Смог же этот ваш… – говорит девушка, возвращаясь к созерцанию себя в зеркале.
Хрестус? – говорит она не очень уверенно (то есть видно, что это совсем молоденькая девушка).
На проститутке жениться, – говорит он.
Зой, Зой, – говорит укоризненно отец Николай.
И не Хрестус, а Христос, – говорит он.
Не на проститутке, а на грешнице, – говорит он.
И не жениться, а простить, – говорит он.
Я понимаю, что ты в разработках с 9 класса, – говорит он.
Но надо же и книжки читать, – говорит он.
А то раскроют китаезы сеть, помрешь, и не узнаешь, – говорит он.
Кто Каштанку утопил, – говорит он.
Девушка улыбается, поворачивается к священнику – к нам, камера показывает как бы с его дивана, – и идет на четвереньках, виляя задом. Мурлычет. Остановившись внизу, и глядя на нас, облизывает губы, после чего проделывает все то, что и перед зеркалом (гимнастика с языком). Говорит.
Ну что, батюшка… – говорит она.
Мы слышим сопение отца Николая. Правый носок, попавший в кадр. Девушка кончиком мизинца оттягивает резинку трусов, мы не успеваем ничего увидеть, снова лицо девушки крупно, заинтересованное.
М-м-м-м, какой… – говорит она.
…бугристый, – говорит она.
Парафин в армии, что ли, – говорит девушка, улыбаясь.
А ты откуда знаешь? – недовольно спрашивает батюшка.
Да слышала, подруга рассказывала, – говорит Зоя.
А-а-а-а, – успокоенно говорит отец Николай.
Но нет, это уже в клинике ФСБ, ботокс – говорит батюшка за кадром.
Служи духан как дед служил, – говорит он.
А дед служил и не тужил, – говорит он.
И на службу хуй ложил, – говорит он.
Эх, молодая, чего мы только в Афгане не повидали! – говорит он.
Но что мы все обо мне, – говорит он.
Кладет руки – мы видим только их (и правый носок – напоминание сценариста – В. Л.) на голову девушки. Зоя непокорно стряхивает их. Сразу видно, что она девушка, что называется, С Характером (отсосет, но сохранит чувство глубокого человеческого достоинства – прим. В. Л.). Говорит:
А такое ты в своем Афгане видал? – говорит она.
Крупный план – раскрытый рот, язык… быстрое, стремительное движение, мы не успеваем ничего увидеть – только уже видим крупно лицо Зои, которая, держа Что-то во рту, и упираясь губами в пах отца Николая, глядит на нас. Никакой порнографии, ведь мы так и не увидели эрегированный член (это новое слово в легальном кинематографе! – прим. В. Л.).
Мы слышим стон отца Николая.
Мы слышим голос Зои, которая говорит так отчетливо, как если бы у нее во рту ничего не было (при этом ее губы не двигаются, она смотрит на нас, мы видим всю сцену только ее лицо, никакой мимики… Зоя выглядит как посмертная маска с какой-нибудь порноактрисы, умри та на трудовом посту).
Пятнадцать-два, начинаю прием, – говорит Зоя.
Мы слышим писк, щелкание… в общем, типичный шум, который издает компьютерная техника, собранная в большом количестве в каком-нибудь одном месте (обычно в туалете частного особняка, сданного «под офисы» – там за унитазом находится «серверная» и тот идиот, который ее обслуживает – В. Л.). Мы видим общий план двух фигур. Мы видим зеленые цифры в правом нижнем углу, это таймер. Появляется надпись:
«Прием и передача данных».
Мы видим, как по силуэту отца Николая бежит зеленый огонек, он мечется по его грудной клетке, потом опускается ниже. Мы видим лишь два силуэта. Мы видим, как во рту Зои загорается что-то продолговатое, светящееся. Мы понимаем, что это антенна. Отец Николая, кряхтя и поскуливая, достает с пола – просто протягивает руку, он же лежит на диване, – маленький ноутбук, и начинает набирать что-то. Голос Зои:
Как слышно, Афган, Афган, – говорит она.
Охуенно… охуенно слышно, – говорит жалобно отец Николай.
Афган, Афган, спецоперация 670-а, срочно, – говорит отец Николай.
Записываю, – говорит, слегка охая, священник.
Запомнить, – велит Зоя чужим голосом.
Ясно, – говорит отец Николай.
Шепчет, чуть нагнувшись:
Пососи, молодая, – шепчет он.
Один же хуй за щеку взяла, – шепчет он.
Зоя, держа во рту член-антенну, умудряется негодующе хмыкнуть, пожать плечами, дернуть носом.
Ну давай, а – шепчет отец Николай.
А я как Таньку брошу, так женюсь, – шепчет он.
Слово разведчика РП… – шепчет он.
Девушка начинает слегка двигать головой. Говорит чужим голосом:
Митрополит Молдавский, педрилка, отколоться вздумал, – говорит Зоя голосом ведущего телевизионной передачи на ОРТ «Наставление пастыря».
Шныряет, мечется, убо крыса, – говорит голос.
Проблемы мне блядь создает, – говорит голос.
Мало нам ебучек этих из Бессарабской митрополии, – говорит он (раскольники, которые ушли из подчинения Московского Патриархата – В. Л.).
Еще и этот хуила быкует, – говорит голос нараспев, как увещевание.
В подробности тебя посвящать не стану, – говорит голос.
Что дольше жил да крепче спал, хе-хе, – говорит голос.
Задача твоя, пойти с крестным ходом, – говорит он.
Это который против пидарасов и ради дождя? – говорит скрипучим голосом священник.
Что, Зойка сосать уже начала? – говорит голос насмешливо.