Наконец они добрались до прихожей — единственного помещения, что еще как-то соответствовало картинке на фотографиях в брошюре: тяжелая деревянная дверь, декоративный столик, две известняковые лестницы — одна наверх, вторая вниз, обе погружены во тьму.
Келлер встал ровно между пролетами, а Габриель, вынув из кармана фонарик, начал спускаться. Фонарик он не зажигал, постепенно погружаясь в темноту — одна ступенька, вторая, третья, четвертая… На полпути вниз он услышал наверху быстрые шаги, потом два приглушенных хлопка. Это Келлер быстро выпустил две пули.
Кто-то решил спуститься на первый этаж.
Кто-то наткнулся на человека, набравшего в свое время наибольшее число очков на херефордской «бойне».
Кто-то погиб.
Габриель зажег фонарик и продолжил спуск, перемахивая через две ступеньки за раз.
* * *
Внизу обнаружилось фойе с плиточным полом и дверьми во всех трех стенах. Слева располагалась запертая кладовая; амбарный замок ярко сверкнул в луче фонаря, а значит, провисел здесь недолго. Скинув рюкзак и достав из него болторез, Габриель перекусил дужку — небольшое усилие, и замок со звоном упал на пол. Габриель отодвинул щеколду и распахнул дверь — в ноздри ударил тяжелый и приторный запах. Запах человека, которого держат в плену. Габриель повел по сторонам лучом фонаря: койка, наручники, мешок, который, очевидно, надевали на голову пленнику, ведро для нужды, шумопоглощающая изоляция на стенах.
Вот только Мадлен здесь не было.
Наверху раздалось еще два хлопка.
Потом еще два.
* * *
Первое тело лежало у подножья лестницы на второй этаж. Это был один из охранников, который не показывал носу из дому. Правда, мало что от его носа, да и лица вообще осталось благодаря точным попаданиям двух пустотелых пуль сорок пятого калибра. Та же участь постигла и лежащего рядом Рене Броссара. Он все еще сжимал в безжизненной руке пистолет. На площадке второго этажа Габриель заметил труп женщины. Келлер не хотел убивать ее, но она не оставила выбора — навела на него пистолет и точно собиралась стрелять. Англичанин пощадил ее лицо, всадив обе пули в грудь. В итоге она единственная осталась жива. Опустившись рядом на колени, Габриель взял ее за ледяную руку.
— Я умру? — спросила женщина.
— Нет, — сказал Габриель. — Ты будешь жить.
— Помогите. Прошу, помогите.
— Помогу, — ответил Габриель. — Если ты поможешь нам. Скажи: где найти девушку?
— Не здесь.
— Тогда где она?
Женщина беззвучно шевелила губами.
— Где? Где она? — повторил вопрос Габриель.
— Клянусь, я не знаю. — Женщина задрожала, она уже не видела его. — Пожалуйста, — шепнула она, — помогите.
— Когда ее отсюда забрали?
— Два дня назад. То есть три.
— Когда точно?
— Не помню. Пожалуйста, помогите…
— До или после того, как вы с Броссаром ездили в Экс?
— Как вы узнали про Экс?
— Отвечай, — еще крепче стиснул ей руку Габриель. — До или после?
— В ту же ночь.
— Кто ее забрал?
— Поль.
— Он был один?
— Да.
— Куда он ее забрал?
— На другую явку.
— Он так и сказал? Явка?
— Да.
— Где эта явка?
— Не знаю.
— Отвечай.
— Поль нам не говорил. Назвал это оперативной маскировкой.
— Именно так и назвал? Оперативной маскировкой?
Женщина кивнула.
— Сколько у него явок?
— Не знаю.
— Две? Три?
— Поль не говорил.
— Долго здесь держали девушку?
— С самого похищения, — ответила женщина и умерла.
* * *
Трупы сложили на полу в кладовке и накрыли их чистой простыней. Отмывать кровь в доме не стали; только в саду Габриель наскоро полил из шланга плитняк, чтобы хоть как-то скрыть следы произошедшего на вилле. По его подсчетам, в запасе имелось где-то сорок восемь часов, потом женщина из «Недвижимости в Любероне» приедет забрать ключи и проверить состояние виллы. Увидит кровь, вызовет жандармов, а те обнаружат четыре трупа в подвале, где арендаторы превратили хозяйскую кладовую в импровизированную тюрьму. Итак, сорок восемь часов. Может, чуть — совсем чуть-чуть — больше.
Уже светало, когда они вернулись к мопеду Габриеля и старому «рено» Келлера. Габриель замер и напоследок обернулся посмотреть на виллу и долину: к виноградникам шел одинокий рабочий. Погрузив сумки в багажник машины, Габриель и Келлер порознь отправились в городок Бьо, где заглянули на кофе с булочкой в кафе, полное румяных местных жителей. От запаха свежеиспеченного хлеба Габриеля слегка замутило. Он позвонил в Лондон Грэму Сеймуру и непрямым текстом сообщил, что операция провалилась: Мадлен держали на вилле, однако семьдесят два часа назад перевезли в другое место. След завел в тупик, доложил Габриель и отключился. Оставалось ждать, пока Поль выдвинет свои требования.
— Вдруг он решит не рисковать и не станет ничего требовать? — предположил Келлер. — Возьмет и прикончит девчонку?
— Откуда такой пессимизм?
— С кем поведешься, от того и наберешься.
Люберон они покинули тем же путем, каким приехали, выслеживая Рене Броссара и его спутницу: вниз по склонам гор, через реку Дюранс, вдоль берега водохранилища в Сен-Кристофе — и так в конце концов вернулись в Марсель. Габриель и Келлер купили билеты на отходящий в полдень паром до Корсики и сели за разные столики в кафе при терминале. Габриель взял себе чаю, Келлер — пива. Англичанин заметно помрачнел — не часто ему доводилось возвращаться на Корсику, провалив задание.
— Это не ваша вина, — попытался утешить его Габриель.
— Я заверил вас, что девушка на вилле, — ответил Келлер. — А ее там не было.
— Похитители убедительно притворялись.
— Почему? Зачем они несли вахту по ночам, если Мадлен давно забрали?
В этот момент завибрировал сотовый Габриеля. Он медленно поднес трубку к уху, молча выслушал сообщение и снова положил мобильник на стол.
— Грэм? — спросил Келлер.
Габриель кивнул.
— Этой ночью в Гайд-парке под скамейкой оставили телефон.
— Где он сейчас?
— На Даунинг-стрит.
— Когда на него позвонят?
— Через пять минут.
Келлер допил пиво и сразу попросил повторить. Прошло пять минут, потом еще столько же. Снаружи объявили посадку на паром. Не успел диктор договорить, как телефон Габриеля вновь завибрировал. Как и в первый раз, Габриель молча выслушал звонившего.