— Николас! — воскликнул он, будто тугой на ухо. — Входите скорее, не то замерзнете насмерть. Простите, что пришлось тащить вас в такую глухомань, но мне не с руки обсуждать важные дела в отелях и ресторанах.
Протянув Михаилу руку, он втащил его через порог, словно утопающего — на борт лодки. Поспешно закрыв дверь, Лазарев избавил Михаила от верхней одежды и пристально оглядел трофей. Даже обретя власть и богатство, Лазарев по-прежнему выглядел как советский ученый. В круглых очках, хмуря брови, он напоминал бьющегося над очередным уравнением математика.
— С Виктором проблем не возникло?
— Нет, — ответил Михаил. — Мне даже показалось, что он рад избавиться от меня на пару часиков.
— Смотрю, вы с ним хорошо ладите.
— Даже очень.
— И все же вы приехали, — заметил Лазарев.
— Не смог отказаться.
— Почему?
— Когда некто вроде Геннадия Лазарева приглашает на встречу, отказываться глупо.
Слова Михаила польстили Лазареву. Видно, русский и сам любил, когда ему лижут зад.
— Вы не сказали шефу, куда направляетесь?
— Разумеется, нет.
— Вот и славно. — Лазарев положил холеную руку на плечо Михаилу. — Идемте, выпьем. Познакомитесь с остальными.
Лазарев отвел Михаила в невероятно просторную комнату с видом на море. Там двое мужчин застыли в неловком молчании, какое обычно следует за ссорой. Один из них налил себе выпить из бутылки с тележки; второй отошел к камину. Тот, что наливал себе выпить, имел густую бороду и тщательно прилизанные темные редеющие волосы. Лица другого Михаил не разглядел — незнакомец стоял ко всем спиной.
— Дмитрий Бершов, — представил Лазарев человека у тележки. — Уверен, это имя вы слышали. Дмитрий — мой первый помощник.
— Разумеется, слышал, — ответил Михаил, пожимая протянутую руку. — Очень рад познакомиться.
— Взаимно, — произнес Бершов.
— А вон там, — сказал Лазарев, указав на мужчину подле камина, — Павел Жиров. Он занимается вопросами безопасности и прочими грязными делами. Я прав, Павел?
Человек у камина медленно обернулся и посмотрел прямо в лицо Михаилу. На нем были черный шерстяной свитер и темно-серые брюки. Блондин, волосы короткие; лицо угловатое, рот маленький и злой… Михаил уже видел это лицо прежде. Да, точно, на фотографии из кафе на Корсике, где этот человек обедал с Мадлен Хэрт за несколько часов до того, как похитить ее. И вот, освещенный пламенем камина, Павел Жиров растянул узкие губы в подобии улыбки.
— Мы прежде не встречались? — спросил он, стиснув Михаилу руку.
— Нет, не думаю.
— Ваше лицо кажется мне знакомым.
— То же я слышу от многих.
Улыбка на лице Жирова погасла, глаза сощурились.
— У вас есть телефон? — спросил безопасник.
— Я с ним даже в ванной не расстаюсь.
— Не могли бы вы его выключить?
— Это так важно?
— Очень, — сказал Жиров. — Аккумулятор тоже выньте. В наши дни предосторожности лишними не бывают.
* * *
Полминуты спустя синий огонек на экране погас. Габриель снял наушник и нахмурился.
— Что случилось? — спросил Келлер.
— Михаил на темной стороне луны.
— Что это значит?
Габриель пояснил. Затем связался по сотовому с Эли Лавоном и переговорил с ним на шифрованном иврите.
— Что происходит? — спросил Келлер, когда Габриель нажал «отбой».
— В номере у Михаила роется парочка кэгэбэшных братков из копенгагенской резидентуры.
— Это хорошо?
— Просто замечательно.
— Уверены?
— Нет.
Габриель спрятал сотовый в карман и уставился на то, как подгоняемые ветром волны бьются о замерзший берег. И снова он в засаде, ждет. Ждать он привык.
Накрыли роскошный стол с блюдами русской кухни. Кто готовил, было неясно, ибо, кроме трех волгатековцев, в доме вроде никто не присутствовал. Интересно, как они зачистили дом и прилегающую территорию так быстро? А может, и не зачищали? Коттедж — это скорей всего действующая явка «Волгатека». Или даже СВР? Впрочем, разницы между ними, похоже, и нет.
До сих пор угощение служило предметом интерьера. Михаилу в руку сунули рюмку — водки, чего же еще! — и усадили на почетное место, у окна с отличным видом на черное море. Дмитрий Бершов, настоящий атлет, расхаживал по периметру комнаты, медленно и уверенно, как готовый выйти на ринг боец. Павел Жиров — страж тайн «Волгатека» и похититель Мадлен Хэрт — смотрел в потолок, будто прикидывая, сколько потребуется веревки, чтобы повесить Михаила. Наконец он перевел тяжелый взгляд на Геннадия Лазарева, который устроился у камина. Лазарев смотрел на огонь, обдумывая заданный чуть ранее Михаилом вопрос: «Что я здесь делаю?»
— Что вы здесь делаете? — ответил наконец русский.
— Вы сами меня пригласили.
— И часто вы принимаете приглашения врагов того, кто платит вам зарплату? — Лазарев медленно обернулся, готовый выслушать ответ.
— Так вот в чем дело? — произнес Михаил. — Вы вербуете меня шпионить за Виктором?
— Смотрю, вам знакомы шпионские термины, Николас.
— Я мальчик начитанный.
— Что же вы читаете?
Михаил нарочито медленно отставил рюмку в сторону.
— Наш разговор начинает напоминать допрос, — спокойно проговорил он. — Если не возражаете, я бы хотел вернуться к себе в номер.
— Уехав, вы совершите ошибку.
— Почему?
— Я ведь еще не сделал вам предложения.
Улыбнувшись, Лазарев забрал у Михаила рюмку и отошел к тележке с напитками. Михаил посмотрел на Павла Жирова безжизненным взглядом, а мысленно снял с него черный свитер и надел летний костюм, в котором Жиров обедал в «Ле Пальмье». Когда вернулся Лазарев, Михаил стер этот мысленный образ, как рисунок мелом с доски, и посмотрел на главного волгатековца. Тот хмурился так, словно бился с заведомо нерешаемым уравнением.
— Вы не против, если разговор мы продолжим на русском? — предложил он.
— Боюсь, моего словарного запаса хватает лишь на заказы в ресторанах и поездку в такси.
— Один авторитетный источник сообщил, что по-русски вы говорите довольно хорошо. Даже бегло.
— Кто вам это сообщил?
— Один мой друг из «Газпрома», — честно ответил Лазарев. — Он беседовал с вами в Праге, когда вы ездили туда с Виктором.
— Быстро же работает цыганская почта.