Кайлу требовалась еще минута, может, даже всего несколько секунд наедине с Кейт.
Все расселись вокруг грубо сколоченного стола, им принесли по чашке горячего шоколада, увенчанного шапками взбитых сливок, гигантские кружки пенистого пива и тарелки с яблочным пирогом.
— Так, значит, — сказал Билл. — Вас зовут Кайл?
— Верно, Билл.
— И вы живете в Женеве?
— Да.
— Интересный город?
— Не слишком.
— Мы, кажется, знакомы. Мы раньше встречались?
— Не думаю.
Билл кивнул, но это был отнюдь не знак согласия.
— А чем вы занимаетесь, Кайл?
— Я адвокат. Но вам придется меня извинить, — добавил он, вставая. — Потому что этому адвокату требуется посетить туалет.
Кейт поймала взгляд Билла, ощутила его подозрительность в отношении Кайла, которая так от него и исходила, чувствовалась даже на расстоянии, и ее охватила тоска, оставив в душе противный осадок.
Она притворилась, что разглядывает людей вокруг — лыжников в лыжных костюмах и ярких куртках и шлемах, детишек, играющих в снежки, лающих собак, официанток, таскающих нагруженные пивными кружками подносы, бабушек в мехах, курящих тинейджеров. Потом поднялась с места.
— Извините, — сказала она, опустив глаза.
Она почувствовала, как Билл и Джулия переглянулись, поняла, что они обменялись сигнальными посланиями, заключавшими в себе вопросы, не последовать ли за Кейт в дамскую комнату, и кто именно за ней пойдет, и следует ли проделать это тайно и незаметно.
— Я с тобой, — сказала Джулия. Ну конечно!
Кейт прошла между столами и медлила на краю дороги, пропуская запряженную лошадью повозку и парочку бегущих мимо вопящих девочек. Одна из них обернулась, как раз вовремя, чтобы получить снежком в лицо, отчего у нее тут же пошла носом кровь, и она заревела во весь голос. Огромная капля крови упала в снег, за ней вторая, еще и еще, образовав у ног девочки небольшую лужицу. Появилась ее мамаша, на ходу ругая явно довольного маленького брата бедняжки, прижала салфетку к разбитому носику дочери. Кровь растекалась по снегу. Тот же самый кровавый узор, хотя и не в таком масштабе. Такая же растекающаяся кровь.
Кейт провела скверную ночь после малоприятного завершения неожиданной встречи с Торресом в отеле; она, конечно же, боялась его. Ночь тянулась долго-долго, ей было ужасно страшно и противно, она вертелась с боку на бок, пыталась выстроить какой-нибудь план действий и тут же отвергала все придуманное и начинала придумывать снова.
Ей так и не удалось заснуть, пока она не приняла окончательное решение — это произошло в три часа ночи, когда она с ледяным упорством не пришла наконец к чему-то конкретному. А два часа спустя ее разбудил заплакавший Джейк — отличное начало нового дня. Она покормила его, успокоила, убаюкала, глядя в светлеющее небо над забором, отгораживающим ее небрежно возделанный садик от заросшего сорняками и кустами двора соседнего многоквартирного доходного дома.
Она снова забеременела. Беременность была непредвиденная, ненамеренная, но это ее не огорчило, не расстроило.
Двадцать четыре часа спустя она сидела в скоростном экспрессе компании «Амтрак», несущемся в Нью-Йорк, — билет она не заказала заранее, а купила за наличные в кассе вокзала, нацепив огромные очки с обычными стеклами — ее зрение не нуждалось в линзах с диоптриями — и светлый парик. В Нью-Йорке она вышла из здания вокзала «Пенн стейшн» и пошла по городу — тридцать минут через забитый народом центр Манхэттена, остановилась только на минутку, чтобы купить шапочку с эмблемой клуба «Янкиз» в ларьке, битком набитом разнообразным барахлом китайского производства. Шапочку она натянула на самые глаза, и светлые пряди парика неприятно кололись.
В «Уолдорф-Асторию» она вошла не с Парк-авеню, а с более тихой Сорок девятой улицы. Из лифта вышла в девять с минутами. Было еще слишком рано для горничных начинать на этаже уборку — многие постояльцы в это время спят. Но достаточно поздно, чтобы деловые люди разошлись по своим делам. Самое тихое время в отеле, полном гостей.
Кейт отлично знала, что Торрес живет по привычному мексиканскому расписанию. Он вечно опаздывал на встречи, иной раз на целый час. И никогда ни с кем не встречался и не начинал никаких дел до десяти утра. Кейт всегда удивлялась, как им вообще удается хоть что-то сделать в этой стране.
Кейт знала, что он наверняка будет один в своем номере в такое время — 9 часов 08 минут.
Ей никто не встретился в роскошно отделанном и застеленном коврами коридоре, пока она не дошла до телохранителя, стоявшего перед номером Торреса. Это был коренастый, злобный на вид мужик в дешевом черном костюме, слишком для него тесном. Охрана, дежурившая ранним утром, явно не принадлежала к элите телохранителей, он был отнюдь не из тех огромных и представительных парней, что сидели с Торресом по вечерам в ресторанах и барах. Этот парень был классом ниже, здорово ниже.
Оказавшись в паре шагов от него, Кейт призывно улыбнулась, не замедляя шага, делая вид, будто направляется в какой-то другой номер, дальше по коридору, одновременно вытаскивая из кармана руку с ножом-выкидушкой наготове. Ее рука метнулась вперед, и нож мягко и бесшумно вошел мужику в трахею, и у него расширились глаза с мелькнувшей в них последней ужасной мыслью. Он попытался защититься, но слишком поздно, его тело уже оседало, сползало по стене, а она поддерживала его, ухватив под руки, чтобы избежать глухого удара о пол, могущего поднять тревогу.
Кейт нужно было пропустить Джулию вперед, времени почти не оставалось, да и с местом были проблемы. Она притворилась, будто прихрамывает.
— Извини, — сказала она. — У меня носок сбился. Ты иди, я сейчас…
Она наклонилась, избегая взгляда Джулии, без сомнения выражавшего полное презрение к ее идиотскому актерству. Но если Билл знает про Кейт, то и Джулия знает про Кейт. К тому же и Биллу, и Джулии наверняка известно, кто такой Кайл, пусть даже приблизительно. И они либо намереваются теперь вступить в борьбу с Кейт, либо нет.
Она брала их на пушку этим своим притворством. Тянула время, неспешно расстегивая пряжки лыжного ботинка, дожидаясь, пока Джулия уйдет, и беспокоясь, что та не сдвинется с места. Но она все-таки сдвинулась. Ушла.
— Ш-ш-ш! — прошипела Кейт, кивком указывая на дамский туалет. — Она там! — И потащила Кайла по коридору, подальше от дверей. — Давай быстро!
— Они считают, что он украл деньги.
Глаза Кейт были прикованы к висящим на шее Кайла лыжным очкам, заставившим ее думать о спрятанных микрофонах, хотя она не представляла, что можно извлечь из их разговора.
— И сколько?
— Пятьдесят миллионов.
— Что?! — Кейт аж пошатнулась, едва сумев сохранить равновесие. — Сколько?!
— Пятьдесят миллионов евро.