— Побойтесь Бога, — наконец не выдержал я и закричал на копов, — он мой друг. Я нашел его здесь десять минут назад, побежал в магазин звать на помощь. Спросите парня, что стоит там за прилавком, черт возьми…
— Попрошу не выражаться! — рявкнул в ответ один из копов.
— Тогда прекратите обвинять меня, черт бы вас побрал…
— Нарываетесь на арест?
Офицер схватил меня за ворот рубашки и с силой тряхнул.
Другой коп — тот, что постарше, — успокаивающим жестом положил руку на плечо своего коллеги и произнес тоном, подразумевающим приказ:
— Иди сейчас вниз, приведи парня из магазина — сверим показания. А я останусь здесь, с нашим «другом». Как зовут вашего приятеля?
— Фитцсимонс-Росс. Аластер Фитцсимонс-Росс.
— Слышал? — спросил коллегу офицер. — Выясни, знает ли продавец Аластера Фитцсимонс-Росса.
Как только ретивый коп исчез, офицер принялся расспрашивать меня о Фитцсимонс-Россе: его национальность, профессия, образ жизни. Я нарисовал довольно безобидный портрет, сказав, что это известный художник, спокойный и скромный человек, и что наша дружба не настолько давняя, чтобы мы знали интимные подробности о личной жизни друг друга.
— Но вы ведь проживали здесь…
Я объяснил, что у каждого из нас свой рабочий график, своя жизнь.
Пока продолжался допрос, два других офицера шарили по квартире, выдвигали ящики шкафов, снимали книги с полок, постепенно приближаясь к моему жилищу с явным намерением обыскать все помещения. Слава богу, мне удалось избавиться от улик, выдающих зависимость Аластера. Оставалось только надеяться, что он не припрятал где-нибудь свои наркоманские причиндалы (или, того хуже, сам порошок).
В разгар всей этой вакханалии один из врачей крикнул копу, что «пациент стабилизирован» и они увозят его в госпиталь.
— Он выживет? — спросил я.
— Потерял много крови, но нам удалось остановить кровотечение. Если бы вы не обнаружили его, он бы умер минут через десять.
Я перевел взгляд на копа. Тот лишь пожал плечами и продолжил сыпать вопросами: «Чем вы занимаетесь?», «Вы работаете здесь нелегально?», «Где я могу получить доказательство, что вы пишете книги?»… Тем временем медики погрузили Аластера на каталку с капельницей. Они повезли его к двери, оставляя на полу кровавые следы от колес.
— И вот еще что, — сказал врач копу. — Смотрите.
Приподняв простыню, укрывающую Аластера, он указал на характерные отметины в сгибе его руки.
— Наркоман, — констатировал он.
— Вы об этом знали? — спросил меня коп, и его голос оживился.
— Впервые слышу.
— Я вам не верю.
— Это правда.
Коп крикнул коллегам, чтобы те обыскивали помещение еще более тщательно на предмет тяжелых наркотиков. Потом повернулся ко мне и сказал:
— Покажите свои руки.
Я подчинился. Он внимательно осмотрел их и был явно разочарован результатом.
— И все-таки я не верю, что вы не знали о том, что он был…
Но его прервал вернувшийся с бакалейщиком коллега. Полицейский указал на меня и спросил:
— Этот человек прибежал к вам и попросил вызвать полицию?
Хозяин магазина меня знал, поскольку я каждый день хотя бы раз заходил к нему за покупками. Это был турок лет пятидесяти пяти, с вечно потупленным взором, но сейчас он стоял с широко открытыми глазами, потрясенный зрелищем разгромленной мастерской и крови, которая была повсюду.
— Да, это он, — сказал турок, кивая на меня. — Он наш постоянный покупатель.
— И этого человека вы видели с герром Фитцсимонс-Россом, когда они возвращались прошлой ночью?
— Нет, это был не он.
— Вы уверены?
— Я знаю того человека, потому что он тоже наш постоянный покупатель. Но вот этот человек с ним не был. Честно говоря, я ни разу не видел их вместе.
— Так кто же был тот, другой?
— То есть вы хотите знать его имя? — спросил хозяин магазина.
— Вы сказали, что он был вашим постоянным покупателем, и вы не знаете его имени?
— Яне знаю имен большинства моих покупателей.
— Тогда опишите того человека, который был с Фитцсимонс-Россом.
— Невысокий, бритоголовый, с татуировкой на щеке.
— Что за татуировка?
— Какая-то птица, кажется. Было темно.
— Вы впервые видели этого человека с Фитцсимонс-Россом?
— Думаю, да. Когда я встречал его раньше по утрам, он обычно был с каким-нибудь мужчиной.
Теперь офицер смотрел на меня.
— Значит, Фитцсимонс-Росс часто снимал мужчин и приводил их домой по ночам? — спросил он.
— Как я уже говорил вам, хотя у нас и были дружеские отношения, мы мало контактировали.
Офицер покачал головой, недовольный ответом; корешком моего американского паспорта он похлопывал по своей ладони.
— Зафиксируйте показания хозяина магазина, — сказал он своему напарнику. — А мы с вами, герр Несбитт, подождем результатов обыска.
Прошел очень нервный час, пока двое полицейских, как ищейки, обнюхивали каждый угол. Тем временем старший офицер записывал мои показания. Один из копов спустился к нам с единственным экземпляром моей египетской книги, который я привез с собой, и показал фотографию на внутренней стороне обложки. Офицер прочитал и мою краткую биографию под снимком и даже, раскрыв книгу на первой главе, бегло просмотрел вступительные строчки.
— Выходит, вы тот, за кого себя выдаете, — наконец произнес он. — И очевидно, что вы человек наблюдательный, если учесть вашу профессию… При этом вы пытаетесь убедить меня в том, что даже не подозревали о наркотической зависимости герра Фитцсимонс-Росса, как и о его привычке приводить сюда мужчин-проституток.
— Как вы могли заметить, сэр, я живу в совершенно изолированном помещении на втором этаже. Мой распорядок дня совсем не совпадает с режимом герра Фитцсимонс-Росса, и мы почти не видимся. Если честно, сэр, я не могу сказать, что многое знаю об этом парне, разве только то, что он очень талантливый художник, с которым мы от силы пару раз выпили пива.
Офицер аккуратно все записал, но скептицизма в нем не убавилось. Когда его коллеги закончили шмон и доложили, что помещение чисто, на лице моего дознавателя проступило разочарование.
Он снова постучал по ладони моим паспортом, обдумывая следующий шаг, и наконец изрек:
— Если герр Фитцсимонс-Росс выживет, мы, естественно, возьмем показания и у него. Если все вами сказанное подтвердится, тогда мы исключим вас из нашего расследования и паспорт вам вернут…
— Но, как только что сказал хозяин магазина, ночью с Фитцсимонс-Россом был не я…