– Что такое? – прошептала она.
Я так рыдала, что не могла ей отвечать.
Она все устроила. Мама девочки и еще несколько мамаш из той группы оказались ее знакомыми. Они оживленно переговаривались, а я так и стояла на коленях. Она сделала так, что их лица подобрели. А потом все как-то рассосались.
Она подняла меня с дорожки, провела в машину, сама застегнула на мне ремень безопасности.
– Хочешь, поговорим об этом? – спросила она.
Я ответила, что нет, не хочу.
– Куда тебя отвезти?
Я ответила: «Не знаю».
Она сделала именно то, что нужно, и отвезла меня к Фрэнни. Мы расположились на ее крошечном балкончике, пили чай, ели намазанное маслом печенье из маранты, говорили, как плохо работает общественный транспорт в Новом Южном Уэльсе и почему некоторые до сих пор пользуются пластиковыми пакетами из супермаркетов. Я тоже ими пользуюсь, но не призналась в этом Фрэнни. Все было очень ясно, привычно и покойно.
Я знаю: Фрэнни думает, что мне пора прекратить попытки завести ребенка. Она уже года два как сказала об этом мне. Как она выразилась, иногда нужно изрядное мужество, чтобы «направить жизнь в новое русло». Тогда я была немного раздражена и ответила ей, что ребенок вовсе не «русло». А потом, насколько я знала, сама-то она никогда не направляла свою жизнь в новое русло. Мы просто вломились в ее жизнь после того, как не стало отца.
Конечно, здорово, что мы это сделали. И кто знает, может, в нашей округе еще случится удобная смерть! Надо думать позитивно! Тот папаша, через два дома от нас, всегда выглядит так, будто вот-вот скопытится, кося свою лужайку.
Как бы то ни было, на следующий день после моего психического эпизода я пошла к своему врачу и попросила найти мне хорошего психотерапевта. Думаю: не приплачиваете ли вы ей шпионский гонорар?
Вот так, Джереми, я и вошла в твою жизнь.
Когда Алиса вошла в кофейню «Динос», ее охватило ощущение чего-то хорошо знакомого и привычного. Запах кофе и выпечки. Ритмичное постукивание и свист кофемашины.
– Алиса, дорогая! – воскликнул из-за стойки маленький темноволосый человек. Он умело и элегантно двумя руками обращался с кофемашиной, как будто играл на музыкальном инструменте. – Я тут слышал, что с тобой случилось! Память потеряла! Но Дино вовсе не забыла, как вижу?
– Знаете, – осторожно произнесла Алиса, – я, по-моему, помню ваш кофе.
– Конечно помнишь, дорогая! – Дино рассмеялся, как будто она остроумно пошутила. – Конечно помнишь! А-адну секундочку! Я знаю, что ты торопишься. Ну как же – деловая! Вот, пожалуйста! – Не дожидаясь заказа, он передал ей стаканчик с кофе. – А как ты себя чувствуешь, вообще-то? Получше? Все помнишь? Готова к большому празднику в воскресенье? «Мегамеренга на День матери»? Наконец-то! Моя дочь ждет не дождется! Все время твердит: «Папа, папа, а пирог будет самый большой в мире!»
– Мм… – протянула Алиса.
Она рассчитывала, что к воскресенью память вернется, потому что понятия не имела, как испечь самый большой в мире лимонный меренговый пирог. Ей вдруг вспомнился тот сон с огромной скалкой. А… Скалка – это был вовсе не символ. Скалка как скалка, только огромная. У нее всегда были такие сны, яркие и неинтересные.
Она сняла крышку со стаканчика и сделала глоток. Ой… Без сахара, очень крепкий. Она сделала еще глоток. О, как это прекрасно! Сахара ей и не было нужно. Она отпила еще, потом еще и еще. Ей хотелось запрокинуть голову и влить в себя весь стакан одним махом. Кофеин поплыл по венам, в голове стало ясно, сердце забилось сильнее, глаза стали видеть зорче.
– Может, еще? – гаркнул Дино.
– Пожалуй, – согласилась Алиса.
– А сестра там как? – похохатывая, осведомился Дино. Похоже, он был веселым человеком. Он приостановился и, щелкнув пальцами, сказал: – Ах ты, память проклятая! Все забываю: моя жена просила ей кое-что передать.
– Моя сестра? – Алиса повела пальцем по краю стаканчика и облизнула его, прикидывая, насколько близко Дино мог быть знаком с Элизабет. – По-моему, у нее все в порядке…
«Она совершенно другой человек. Она выглядит совершенно несчастной. А я не знаю, что за вред ей причинила».
– Дома я все рассказал жене: как уходит эта женщина с девочкой, как она потом падает на колени, плачет, а мы теряемся и не знаем, что делать! Я варил ей кофе! Но разве это поможет? Даже кофе самого Дино! А эти дуры хотели звонить в полицию!
Вот это да… Элизабет пыталась похитить ребенка? Алису охватила жалость. Бедная ее дорогая Элизабет, как ей должно было быть плохо оттого, что она нарушила правила на глазах у всех! Страшный стыд. Как неловко! Как незаконно! И чувство вины: как могла она волноваться, что подумают люди, когда ее сестра так ужасно страдала?
– Я тем женщинам так и сказал: «Ничего страшного!» – продолжал Дино. – Повезло, что ты вовремя появилась, все им растолковала, а потом и мне все о ней рассказала, очень печально! Вот смотри, что мне жена дала. Африканский божок плодородия. Если у вас есть такая красивая куколка, хорошенькие дети вам обеспечены. Легенда такая.
Он передал ей небольшую фигурку темного дерева с приклеенной к ней бумажкой, подписанной «Алисе». Фигурка изображала африканскую женщину в национальном платье, с головой неестественной величины.
– Как мило со стороны вашей жены, – сказала Алиса и почтительно взяла в руки фигурку.
Может, у него жена из Африки и это таинственный ритуал ее племени?
– Она ее в Интернете купила, – раскрыл карты Дино. – Для двоюродной сестры, та все никак не могла забеременеть. А через девять месяцев – пожалуйста вам, ребеночек! Хотя, честно говоря, не такой уж красивый… – Он хлопнул себя по колену, расплывшись в улыбке, и продолжил – Я жене говорю: «Ну и страшный же! Башка здоровая, точно у куклы…» – Тут он больше не мог сдерживаться и, отсмеявшись, продолжил: – Башка, ну точно башка… Как у куклы…
Алиса улыбнулась. Дино протянул ей еще стакан кофе и снова посерьезнел:
– Тут недавно Ник заезжал. Вид у него не очень. Я ему сказал: «Ты бы вернулся к жене». А он мне: «Это неправильно». Помню, я только-только кофейню открыл, и каждые выходные вы приезжали с Мадисон, она еще маленькая была. Все втроем в комбинезонах. Она помогала вам красить, а вы прямо сияли, когда на нее смотрели. Я таких сияющих родителей никогда не видел! Помнишь?
– Ммм… – неопределенно протянула Алиса.
– Я Нику сказал, что вы должны сойтись, снова стать семьей. Я спросил: «Неужели так сломалось, что и не починишь?» Не моего ума дело, правда? Моя жена всегда говорит: «Дино, не твоего ума это дело!» А я отвечаю: «Ну и что тут такого? Что думаю, то и говорю – я такой».
– Что ответил Ник? – спросила Алиса, выпив ровно половину своего кофе.
– Ответил: «Если бы смог, починил».
Алиса ехала домой, а в голове у нее музыкой звучали слова Ника: «Если бы смог, починил…», «Если бы смог, починил…». Собственно, почему бы и нет?