Начальник опять уронил пакет.
— Кто?
— Я запекла в духовке курочку, — пояснила я. — Съешь кусочек?
— С удовольствием, — оживился шеф. — Сейчас, только руки помою…
Сбросив ботинки, Иван исчез в кухне. Я посмотрела на раскиданные в разные стороны штиблеты, на ветровку, брошенную у зеркала, на стоящий посреди крохотной прихожей портфель, решила отправиться за начальником, сделала шаг и замерла. Стоп! Таня, представь, что выполняешь оперативное задание, конечная цель которого завоевать доверие Ивана ради того, чтобы узнать, где Гри. Я должна стать другом Вани, продемонстрировать ему свою заботу. Значит…
Я схватила ботинки, аккуратно поместила их на полочку под вешалкой, повесила куртку на крючок, устроила портфель на стуле и, придав взгляду нежность, вошла в кухню.
Иван мыл над раковиной руки. Услышав шаги, обернулся, закрутил кран, тряхнул кистями, схватил бумажное полотенце и спросил:
— У тебя что-то случилось?
Первым моим желанием было сказать: «Вообще-то лапы ополаскивают в ванной. И не надо забрызгивать кухонный столик. А если ты все же это сделал, убери за собой». Но я исхитрилась задушить возмущения на полдороге.
— Голова болит? — продолжал Ваня.
Я добавила нежности во взгляд.
— Нет. Прекрасно себя чувствую. А что?
— Вид у тебя как у кошки, которая описалась в гостиной на глазах у хозяйки, — сказал шеф.
На секунду нежность улетучилась, захотелось ущипнуть шефа за нос, причем не легонечко, а с вывертом. Но я тут же взяла себя в руки.
— Ой, ты такой внимательный… Не всякий человек может правильно понять душевное состояние друга. Я беспокоюсь, понравится ли тебе моя готовка.
— Да я такой голодный, что камни съем! — объявил Иван.
Я повернулась к столику, на котором громоздилась сковородка. Ну и как подружиться с таким экземпляром? Моя замечательная курица не булыжник. Хорошо, попытаюсь еще раз. Я обернулась.
— Что ты хочешь? Грудку? Лапку? Крылышки?
— Давай ножку, — потер руки босс. — А картошечки случайно нет?
Вот черт! Про гарнир-то я забыла!
— Зачем тебе картофель? — спросила я. — Белки и углеводы нужно есть отдельно.
— Ладно, — согласился Иван, — обойдусь.
Я аккуратно отрезала окорочок, положила его на тарелку, подала боссу и села напротив.
Как надо смотреть на мужчину, если хочешь стать ему близким другом? Я подперла подбородок кулаком, слегка подняла брови, округлила глаза, растянула губы в легкой улыбке и уставилась на шефа. Тот быстро отрезал здоровенный кусок курицы, засунул его в рот, пожевал, проглотил и — начал судорожно кашлять.
Я вскочила, налила в стакан минералки и заботливо вручила Ивану. Он стал пить. Я опять приняла позу нежного заботливого друга: подсунула кулак под подбородок, округлила глаза и… взвизгнула.
А вы бы как поступили, увидев, что у босса из носа и рта лезет пузырящаяся пена?
Кинувшись к рулону с полотенцем, я оторвала кусок и сделала попытку вытереть Ване лицо. Шеф отнял у меня бумагу и начал промокать подбородок и щеки, одновременно жадно опустошая бутылку.
— Дай еще одну, — прохрипел он, отбрасывая пустую тару.
Я, здорово испугавшись, не понимала, что происходит. В голову полезли совсем страшные мысли. Человек, отравивший родственников и прислугу Захара Назаровича, совсем не глуп, мигом раскусил, что мы с Ваней не семейная пара, а «засланные казачки», и подсыпал Ивану яд. Босс не заходил в дом Гришкиных, он искореняет порчу на фирме, следовательно, преступник вовсе не член семьи, а служащий. Надо срочно вызывать нашу «Скорую». Я схватилась за телефон.
— Воды… — прошептал Ваня. — Не звони никуда.
— Тебе плохо! — воскликнула я. — Это отравление!
— К-курица… — прозаикался начальник. — Вот жуть… Ты ее пробовала?
— Нет, — ошарашенно ответила я, глядя, как у босса изо рта вместе со словами вываливаются комья пены.
— Не приближайся к ней, — простонал Иван. — Такое ощущение, что ужин сварили в мыле. Вкус… жуткий… дрянь невероятная.
Я вскочила, ринулась к сковородке и потыкала пальцем в соль. Рыхлый белый порошок с голубыми вкраплениями после приготовления в духовке превратился в окаменевший монолит темно-желтого цвета. Страшное подозрение заставило меня вздрогнуть. Налив в чашку воды, я плеснула немного на остатки курицы. Ужин, покрытый аппетитной корочкой, стал активно пузыриться.
Иван убежал в ванную. А я вытащила из мусорного ведра пустую упаковку из-под соли, сфотографировала ее со всех сторон, отправила Димону и сразу ему позвонила.
— Что за снимок ты прислала? — удивился Коробков.
— Переведи надпись, — потребовала я, — там есть текст на английском.
Компьютерщик не стал спорить.
— Сейчас, уно моменто, врубаю транслейтор… Это означает «стиральный порошок». А что такое?
— Оперативная необходимость, потом поговорим, — соврала я и уставилась на упаковку.
Сверху на коробке было четко написано шариковой ручкой «Соль». Нет, я ничего не перепутала, просто консультант из супермаркета идиот. Понятия не имею, что происходит с курицей, когда она запекается в духовке на соли, но, наверное, птичка загадочным образом пропитывается соляными парами. В «Кулинарной книге идиотки» в рецепте подчеркнули: «Ни в коем случае не солите». А у меня цыпа замылилась, обмылилась, промылилась… В общем, не знаю, как назвать еду, которая вобрала в себя средство для стирки.
Послышались шаги, в кухню вернулся Иван.
Я поняла, что надо дать какие-то объяснения, и забормотала:
— Прости, пожалуйста, я не попробовала готовый ужин, купила курчонка в гастрономе. Недобросовестные владельцы магазина, похоже, вымачивают птицу в концентрированном растворе мыла.
— Зачем? — не понял Иван.
— Наверное, товар слегка подпортился, и торгаши придавали ему свежий вид, — нашлась я. — Несвежую говядину опускают в раствор селитры, и она делается на вид как парная. Слышал про такой способ? А с курятиной, видимо, поступают иначе.
Иван Никифорович включил чайник.
— Я редко хожу по магазинам. У нас Клава хозяйством занимается, мама только готовит.
— Это твоя сестра? — обрадовалась я смене темы.
— Нет, домработница, — уточнил шеф.
Я заликовала. Старушка-то из аптеки права! Надо подружиться с мужчиной, и он все расскажет. Сейчас Иван сообщил о прислуге, а на работе о ней ни разу не обмолвился. Ура! У нас налаживается контакт. Надо закрепить эффект.
— Хочешь заварю тебе чаю?
— Чем это пахнет? — задал вопрос Иван. — Вроде паленым.