– Можно узнать, кто вы такой, сэр?
– Узнай, – сказал Страйк, проходя мимо него и нажимая на звонок. Хотя он и согласился на встречу с Энстисом, в данный момент ему было совершенно некстати общаться с полицией. – Думаю, на это у тебя способностей хватит.
Дверь открылась; на пороге стояла нескладная, долговязая, большеротая девица, с землистой кожей, копной вьющихся каштановых волос и безыскусным выражением лица. На Страйка смотрели большие, чистые, широко посаженные глаза бледно-зеленого цвета. Ее балахон – то ли длинный джемпер, то ли короткое платье – открывал острые коленки и пушистые розовые носки. Девушка прижимала к плоской груди плюшевого орангутанга. Благодаря липучкам обезьяньи лапы обнимали ее за шею.
– Здрасте, – сказала девушка. Она едва заметно раскачивалась из стороны в сторону, перенося вес тела с одной ноги на другую.
– Здравствуйте, – ответил Страйк. – Вы – Орлан…
– Скажите, пожалуйста, как вас зовут, сэр? – громко спросил полицейский.
– Ладно, скажу… если ты скажешь, зачем стоишь у этого дома, – с улыбкой парировал Страйк.
– Чтобы не допускать вторжения прессы в частную жизнь граждан, – отчеканил парнишка.
– Тут дядька приходил, – пояснила Орландо, – с фотиком, и мама сказала…
– Орландо! – раздалось из глубины дома. – Ты что там делаешь?
Громко топая, по коридору бежала Леонора, тщедушная, бледная, в старом темно-синем платье с вытянутым подолом.
– А, – успокоилась она, – это вы. Заходите.
Переступая через порог, Страйк еще раз улыбнулся полисмену, однако встретил только гневный взгляд.
– Тебя как зовут? – спросила Орландо, когда за ними захлопнулась входная дверь.
– Корморан, – ответил он.
– Интересно.
– Пожалуй, – сказал Страйк и зачем-то добавил: – Меня так назвали в честь одного великана.
– Интересно, – раскачиваясь, повторила Орландо.
– Проходите вон туда. – Леонора без лишних церемоний направила Страйка в кухню. – Мне в туалет нужно. Я сейчас.
Страйк пошел дальше по узкому коридору. Дверь в кабинет была закрыта и, как он подозревал, все еще заперта.
К своему удивлению, в кухне Страйк застал еще одного посетителя. За кухонным столом, сжимая в руках букетик темно-лиловых и голубых цветов, сидел бледный, встревоженный Джерри Уолдегрейв, редактор из «Роупер Чард». Второй букет, еще в целлофановой обертке, торчал из раковины с грязной посудой. По бокам от мойки стояли неразобранные пакеты из супермаркета.
– Доброе утро, – сказал Уолдегрейв, неловко вставая со стула и щурясь сквозь очки в роговой оправе. По всей видимости, он не запомнил сыщика после той первой встречи в вечернем саду на крыше и сейчас шагнул ему навстречу для приветствия. – Вы – родственник?
– Друг семьи, – ответил Страйк, пожимая ему руку.
– Страшная трагедия, – выговорил Уолдегрейв. – Вот, заехал помощь предложить. А она из туалета не выходит.
– Понятно, – сказал Страйк.
Уолдегрейв вернулся к столу. В кухню боком, как краб, проскользнула Орландо, прижимая к груди орангутанга. Ожидание затягивалось; Орландо, ничуть не смущаясь, разглядывала в упор обоих мужчин.
– У тебя волосы красивые, – объявила она Джерри Уолдегрейву. – Целая охапка.
– Наверное, – улыбнулся ей Уолдегрейв, и она ушла.
Повисла еще одна затяжная пауза; Уолдегрейв теребил цветы и стрелял глазами по кухне.
– Прямо не верится, – в конце концов произнес он.
В туалете наверху спустили воду. Протопав по лестнице, в кухню вошла Леонора, а за ней, как привязанная, Орландо.
– Извиняюсь, – обратилась Леонора к обоим посетителям. – У меня небольшое расстройство.
Очевидно, имелось в виду несварение желудка.
– Леонора, – отчаянно смущаясь, начал Джерри Уолдегрейв и поднялся со своего места, – не хочу вам мешать, коль скоро пришел ваш друг…
– Он? Какой же он друг, это сыщик, – брякнула Леонора.
– Простите?
Страйк вспомнил, что Уолдегрейв туговат на одно ухо.
– Его назвали в честь великана, – встряла Орландо.
– Сыщик, говорю! – перекрикивая дочку, повторила Леонора.
– Вот как! – Уолдегрейв был поражен. – Я не… но зачем же…
– Так надо, – коротко ответила Леонора. – Полиция считает, что это я Оуэна угробила.
Все смолкли. Неловкость Уолдегрейва ощущалась почти физически.
– А у меня папа умер, – проговорила в никуда Орландо.
Она не прятала глаза и жадно искала отклика. Страйк почувствовал, что нужно хоть как-то отреагировать, и сказал:
– Я знаю. Это очень грустно.
– Эдна тоже говорит, что грустно. – Орландо будто бы хотела чего-то более оригинального, но не дождалась и опять выскользнула в коридор.
– Да вы присаживайтесь, – обратилась к мужчинам Леонора. – Это мне? – Она указала пальцем на букет Уолдегрейва.
– Разумеется, – подтвердил он и, немного поерзав, протянул ей цветы, но садиться не стал. – Послушайте, Леонора, не хочу быть назойливым, у вас, вероятно, масса дел… с организацией…
– Мне еще тело не отдали, – с обезоруживающей честностью призналась Леонора, – так что организовывать покамест нечего.
– Да, возьмите вот эту открытку. – Он удрученно шарил в карманах. – Держите, Леонора… если потребуется какая-нибудь помощь… какая угодно…
– Чего уж теперь, – скупо ответила Леонора, принимая протянутый конверт и садясь за стол, к которому Страйк тоже пододвинул для себя стул, чтобы не напрягать ногу.
– Ну что ж, тогда я вас покидаю, – сказал Уолдегрейв. – Извините, Леонора, мне очень неловко в такой ситуации приставать к вам с вопросами, но… нет ли у вас дома экземпляра «Бомбикса Мори»?
– Нету, – ответила она. – Оуэн с собой забрал.
– К сожалению, это может обернуться против нас… нельзя ли мне посмотреть… быть может, отдельные главы все же остались?
Леонора уставилась на него сквозь большие старомодные очки.
– Что после него осталось – все полиция забрала, – ответила она. – Вчера весь кабинет перелопатили. А потом замок навесили и ключ унесли – мне теперь и самой туда не попасть.
– Что ж, если полицейские так решили… Нет-нет, – сказал Уолдегрейв, – я все понимаю. Не надо, не провожайте, я за собой закрою.
Он прошагал по коридору, и они услышали, как хлопнула входная дверь.
– И чего приходил? – насупилась Леонора. – Не иначе как отметиться, что доброе дело сделал.
Она извлекла из конверта открытку. На лицевой стороне красовались акварельные фиалки. Внутри были многочисленные подписи сотрудников.