– И не познакомилась бы с тобой, представляешь? – нежно улыбнулась она, глядя ему в глаза таким взглядом, что внутри у него все сладко заныло.
– Это было бы ужасно, – улыбнулся он.
– Точно! Я часто поступаю плохо, знаешь.
– Не надо, не казни себя.
– Что ты, я не казню! Все равно я по-другому не умею. Я эгоистка, вот в чем дело.
– Эгоисты не признаются в своем эгоизме, – возразил Роман с усмешкой. Ему невероятно нравилась Мила, все в ней – и жесты, и взгляды, и этот забавный разговор. Еще ни с одной девушкой на свете ему не было так интересно.
– А я признаюсь. Но я не нарочно эгоистка, а нечаянно. Просто я не справляюсь.
– С чем? – удивился он.
– Ну, смотри: чтобы не быть эгоисткой, нужно думать о других, так? Но о себе тоже надо думать, иначе с тобой могут случиться плохие вещи… Правильно ведь? А у меня не получается думать одновременно о себе и о других. Может, я вовсе не эгоистка, а лишь глупая? – рассмеялась она.
Роман завороженно следил за сменой выражений на ее лице, любовался ровными влажными зубами, обнажившимися в смехе, гоня от себя нестерпимое желание припасть к ее яркому рту и…
– За тебя, – проговорил он, поднимая бокал, – за самую неэгоистичную эгоистку в мире!
Она пила маленькими глотками, закинув голову и приопустив ресницы, из-под которых поглядывала на Романа. И он понял, что как только они поставят бокалы, то начнут снова целоваться – да так, что после этого им лишь один путь: в спальню. Его тело ждало этого мгновения, изнывая, изнемогая, но…
Но ситуация оставалась неразрешенной. Хуже того: она опасна для Милы! А он, Роман, сейчас единственный человек на свете, способный помочь ей. Пока непонятно, как именно… Поэтому необходимо срочно, прямо сейчас, все выстроить и обдумать. И с папой посоветоваться. Кис может попросить содействия у своего друга Громова, чтобы установить личность полицейского, Коли. И даже выследить его и Никиту по сотовым…
Роман понимал, что это лишь первый шаг. И понадобится еще много других, чтобы вернуть деньги Миле. Где они? Разделили ли их Никита с полицейским? Что произошло, когда они оба очнулись от действия электрошокера? По словам Милы, Коля намеревался убить Никиту. Но она может ошибаться. Или намерения изменились за это время. Как знать, вдруг это Никита, очнувшись, попытался убить Колю? Или они разошлись мирно, каждый со своей долей? В таком случае задача по возврату денег Миле неимоверно усложняется…
Гадание на кофейной гуще. Хватит городить домыслы, надо добывать факты. А для этого нужно срочно связаться с отцом.
– Давай подытожим, – произнес он, ставя свой бокал.
– Давай не будем! Поцелуй меня… – она призывно приоткрыла губы.
Он бы с головой туда сейчас нырнул, в их сладостный омут, и утонул там!.. Но нельзя, нельзя.
– Будем, – помотал он головой.
– Да что тут итожить, Ром? – пожала она изящными плечиками. – Я ограбила папана и осталась без денег. Теперь мне хана. Ни за границу сбежать, ни прощения у него попросить – не простит. Даже не то, что я украла, а что прохлопала их. Там очень большая сумма была… Наверное, их уже не вернуть… Да?
Роман не об этом собирался говорить, он мысленно конспектировал информацию, готовясь к разговору с Кисом, и хотел еще раз пробежаться по основным пунктам. Но слова Милы повернули его мысли в другом направлении. Что же она все-таки предпочтет: сбежать за границу или вернуть деньги своему папану?
Все плохо, любой вариант: если Мила уедет за границу, то Роман больше никогда ее не увидит. А если вернет деньги отцу, который, мерзкий развратник, стал покушаться на дочь… То еще хуже! Однако ясно, что во всех случаях надо эти деньги найти. А уж потом решать, как с ними поступить.
– А давай уедем вместе!
– Куда? – удивился Роман.
– За границу. В Италию. Мне нравится Италия.
– Ты сумасшедшая, – прошептал он. – Просто сумасшедшая…
Мила обняла его за шею, прижалась всем телом. Роман с трудом перевел дыхание.
– Мил, подожди, прошу тебя…
– Ты такой красивый, такой вкусный… – шептала она, целуя его. – Ты знаешь, что ты вкусный? Тебе когда-нибудь девушки такое говорили?
Он не смог не ответить на ее поцелуи, не смог оторваться от ее сочных губ, пахнущих яблоками, шоколадом и вином. Он почти терял сознание от высокой температуры…
Руки Милы, пробравшись к нему под футболку, легли на его грудь.
– Миллла! – взвыл он, собрав последние остатки сознания и воли. Схватил ее за запястья, развел руки девушки в стороны, крепко сжимая. – Дай мне десять минут. Всего десять!
– Тебе надо в душ?
– В душ?.. А, нет, не сейчас. Мне нужно отцу позвонить. Детективу. Ты же сама сказала, что без этих денег тебе хана!
Мила смотрела на него обиженно и недоверчиво. Кажется, она не могла поверить, что парень отказывается от ее ласк, неважно, по каким причинам. Даже если ради срочных дел, ее дел.
– Десять минут, – твердо произнес Роман. – Договорились?
– А потом, после звонка? Ты не уедешь? Ты останешься со мной?
– Все будет зависеть от разговора… Мил, я ведь тебе пытаюсь помочь. Найти эти чертовы деньги для тебя!
Она кивнула, насупившись.
– Жди меня здесь.
Он выскользнул в сад – опасался, что девушка снова что-нибудь такое отчебучит посреди его разговора с Кисом. Что-нибудь такое, отчего у него собьется дыхание и пропадет голос вкупе с даром речи.
Кис не сразу нашел мобильник спросонок. Посмотрел на дисплей: Ромка!
– Па, извини, что бужу…
– Я не спал.
Это было не совсем правдой: он заснул в машине. Но правдой в том смысле, что не дома, не в своей кровати – он на посту, он бдит.
– А, ну тем лучше. Пап, у меня очень много информации, но… Но мало времени.
– Что? Я не все расслышал, Ром, говори погромче.
– Не могу, я в саду.
Почему глубокой ночью его сын звонит из сада, а не из дома, Алексей спрашивать не стал. Парень там с девушкой, что угодно может произойти, никакого воображения не хватит. Да и неинтересно.
– У меня много информации, говорю. Давай я быстро все расскажу!
На этот раз звук был отчетливым: видимо, Роман огородил микрофон телефона ладонью.
– У тебя все в порядке? – всполошился Алексей. – Ты куда-то торопишься?
– Да… То есть нет… Просто тут…
Мила там, понял Кис. Мила, в которую сын влюблен. И у них есть дела поувлекательнее, чем разговоры с отцом.