– Лева! – Крячко хохотнул. – Наша спецбригада никакой магии не боится. У Кости – своя суперприсуха, а у меня… После вчерашнего «ремонта розетки» на сутки вперед аппетит перебило, – добавил он, снова скрываясь в душе.
Сразу после завтрака, еще раз вкратце обсудив намеченное на этот день, опера занялись каждый своими делами. Гуров, зайдя к Смирнову, взял копию досье Горбылина. Стас, созвонившись с Буряком, отправился в полицейское управление.
…Личное дело Горбылина оказалось по своему объему тощеньким и ничем не выдающимся. Вот его документы об учебе в военном институте. Учился он там средненько и даже ниже среднего. Характеристики, данные ему тогдашними наставниками, превосходительными эпитетами не изобиловали. Все – под общую гребенку: учеба и общественная работа – без особого старания и усердия, без горения и инициатив, личная жизнь – вообще «за кадром». Как можно было прочесть между строк, настоящих друзей у Горбылина в институте не было.
Вот его первое назначение – м.н.с. (младший научный сотрудник) военного НИИ. «Обалдеть! – удивленно отметил Лев, перечитав этот документ еще раз. – Этого тупаря и бездельника послали двигать военную науку?! Это кто же до этого додумался?..» Впрочем, каких-либо документов о реальной научной работе МНС Горбылина в досье не нашлось. Зато обнаружился приказ, согласно которому он переводился в строевую часть для «дальнейшего прохождения службы».
Как явствовало из дальнейших документов, лейтенанта Горбылина пристроили при штабе округа младшим помощником ответственного за воспитательную работу. И вот там-то очень скоро он и стал «старлеем». Потом – капитаном. Потом – майором. Получив звание подполковника всего в тридцать, через Минобороны Горбылин был переведен на дипломатическую службу. Он отработал года три в атташате некоторых стран Бенилюкса, после чего и был назначен врио военного атташе в Мехико. Ни о какой службе в качестве командира боевого подразделения в личном деле даже не упоминалось.
«Ну и трепло! – мысленно констатировал Гуров, еще раз перелистав предоставленные ему бумаги. – Как же иным хочется казаться крутыми и авторитетными!..»
Только в этом досье Гурову наконец-то удалось найти информацию о личной жизни врио атташе. Первый раз Горбылин женился после начала работы в НИИ. Развелся сразу же после перехода в штаб, где женился вторично. Развелся незадолго до перевода на дипломатическую службу. От обоих браков остались двое детей. Черепно-мозговую травму Горбылин получил во время службы при штабе. В справке, приложенной к делу, обстоятельств случившегося не излагалось.
«Уж, не обиженная ли им жена грохнула его по темени пустой кастрюлей?.. – усмехнувшись, предположил Лев, закрывая личное дело. – Ничего дельного, никаких реальных зацепок. И Петр чего-то не звонит…»
Словно откликаясь на его упоминание, ожил телефон спутниковой связи. Орлов был бодр и оптимистичен. Поздоровавшись, он первым делом поинтересовался, как обстоят дела у приятелей. Их затею с вбросом дезинформации генерал одобрил.
– Отлично, отлично! – повторял он, слушая про вчерашнюю «пресс-конференцию». – Молодцы, мужики! И выдумку проявили, и смекалку.
Он, в свою очередь, рассказал о том, что Прохорову и Жаворонкову в оперативном порядке удалось найти информацию о причинах травмы, приключившейся с Горбылиным. Об этом рассказал человек, одновременно с ним служивший в штабе округа. По словам очевидца, майор Горбылин при минимуме усердия в плане исполнения служебных обязанностей обладал непомерными запросами в плане материальном. Он обожал дорогие машины, компании молодых красоток, посиделки в дорогих ресторанах.
Но где взять так много денег, если и зарплата не министерская, и жена, сидящая дома с ребенком, постоянно требует денег? И тогда Горбылин нашел, как ему казалось, очень простой и удобный выход из ситуации. Используя свое служебное положение, он начинал обхаживать кого-то из сослуживцев ниже по рангу. Самыми разными уловками создавал зависимость этого человека от своей персоны и в какой-то момент подходил с просьбой стать гарантом при взятии потребительского кредита. На слишком большие суммы он не замахивался. Тысяч на тридцать-сорок – максимум. Когда приходил срок оплачивать кредит, он и в ус не дул. А вот гаранту приходилось оплачивать его прихоти своими, кровно заработанными.
Попытки напомнить Горбылину о данных им обещаниях успеха не имели. Вначале обманутому им сослуживцу он врал, что вот-вот начнет выплачивать, потом просто отмахивался. Попытки судиться с ним успеха не имели. Человек, соглашаясь на роль гаранта, сам подписывался под обязательством не ропща гасить долг. Жаловаться начальству тоже бесполезно. Кто-то сверху очень старательно опекал жулика, и поэтому любые разбирательства спускались на тормозах.
Конец горбылинским аферам положил один лейтенант-строевик, которого майор «кинул» сразу на сто тысяч. Когда обнаружилось, что обманутый офицер должен выплачивать огромные деньги, от него немедленно ушла жена. Она всячески отговаривала мужа от того, чтобы он соглашался на уловку ушлого мошенника. Но тот, не веря, что товарищ по оружию может так поступить, согласился стать гарантом. И немалую роль в этом сыграло обещание Горбылина посодействовать тому, чтобы семья лейтенанта в ближайшее время получила благоустроенную квартиру.
Когда обман раскрылся и лейтенант остался один – жена подала на развод и уехала к матери, – он пришел в штаб и, встретив Горбылина, набил ему морду.
Как видно, лейтенантские кулаки оказались довольно-таки увесистыми, да и обида, судя по всему, у парня хлестала через край. Как было написано в уголовном деле, «…в результате нанесения пяти ударов кулаками по лицу майор Горбылин получил травмы разной степени тяжести – кровоподтеки мягких тканей лица, перелом нижней челюсти и сильное сотрясение головного мозга, с которым в бессознательном состоянии потерпевший был доставлен в госпиталь». За рукоприкладство в отношении старшего по званию и нанесение тяжелых травм (прокурор даже пытался приписать попытку убийства) лейтенанту дали пять лет «строгача».
– Я выяснял – этой весной он вышел на свободу, – в голосе Орлова звучала нотка досады и сожаления. – Но жизнь, конечно, сломана… Как рассказал тот очевидец, на суде лейтенант вместо последнего слова сказал Горбылину: «Ты до пенсии не доживешь. Сдохнешь, как собака!» Ну, как видно, суд небесный с ним был солидарен – получил он свое сполна. Узнал я и об иске бывшей жены Горбылина. Оказывается, он украл документы на квартиру ее родителей и втихаря через «черных» риелторов переоформил ее на свое имя. Она об этом даже и не подозревала. А недавно сунулась – документов нет. Стала искать концы, и обнаружилась такая вот афера. Теперь она через суд переоформляет жилплощадь на себя.
Обсудив с Гуровым еще кое-какие текущие вопросы – взаимоотношения с местными правоохранителями и возможные риски в плане хотя бы косвенных контактов с местным криминалитетом, – он попрощался. Лев, бросив копию личного дела в стол, отправился в медчасть. Его очень интересовали результаты работы местных криминалистов.
Вероника, встретив его дружелюбной улыбкой, рассказала, что по просьбе Смирнова уже звонила мексиканским судмедэкспертам, и те по телефону сообщили ей свои предварительные результаты. Как оказалось, на вскрытии, помимо следов тех травм и болезней, которые были отмечены в медицинской карте Горбылина, был установлен и факт болезни гонореей, последствия которой до конца так и не были преодолены.