– Ладно, к делу. Так о чем ты хотел поговорить?
– О розовом бриллианте.
Альмен закрыл крышку клавиатуры и встал с табуретки. Карлос протянул ему статью из газеты. Альмен предложил ему стул из гарнитура в стиле ар-деко, присел сам и углубился в статью.
– То есть ты полагаешь, что та штучка, которая была у нас, и есть эта самая программа?
– Я не предполагаю, я знаю, – Карлос раскрыл ноутбук, установил его на клубном столике и открыл первое письмо. – Fíjese [68] , дон Джон, это Пол Ла Рут пишет Артему Соколову!
– No me diga! – непроизвольно вырвалось у Альмена, и он прильнул к экрану.
На втором письме Альмену стало окончательно ясно, что Соколов был соучастником Ла Рута.
– «Vivid p», – проговорил Альмен. – Знаешь, что это такое? Vivid pink на языке профессионалов – это розовый бриллиант!
Во время чтения третьего письма на экране всплыло напоминание о необходимости подключить компьютер к электросети, так как аккумулятор почти разрядился.
– Надо же, как некстати! – в отчаянии воскликнул Альмен, показывая на экран.
– У меня нет кабеля.
– То есть как это – нет?
– При всем уважении, дон Джон, потому что его вы не прихватили. Я заказал новый, но он должен прийти завтра.
В самом деле, Альмен смутно припоминал, что видел кабель среди соколовского беспорядка. Он продолжил чтение.
– Mission completed [69] , программа скопирована и стерта, – таков был его комментарий к пятому электронному письму.
На седьмом письме он прервался и бросил взгляд на Карлоса. Тот утвердительно кивнул.
– Fíjese, Ла Рут продал программу фирме «Hedge&Win», а Соколов уже вел переговоры с новыми заинтересованными предпринимателями!
До девятого письма он дочитал молча.
– Двести тысяч долларов аванса! Это от какой же суммы? Должно быть, немалой. Он говорил, что учится жить на широкую ногу ввиду скорого богатства.
Фотография в одиннадцатом письме привела Альмена в возмущение, и он не выдержал:
– Она же ужасна, эта вилла на Шпетбергштрассе, ты не находишь?
Карлос промолчал. Виллы в этом районе были настолько далеки от его помыслов, что он ни разу не задумывался об их эстетическом облике. Зато на следующее замечание ему было что сказать по существу. Это то самое двенадцатое письмо с пометкой «Troubles!!!», в котором Ла Рут велел сделать резервную копию и удалить какие бы то ни было следы их контактов.
– Наверное, догадался, что дело провалилось. – Карлос быстро подсчитал: – Через два дня его арестуют в бостонском аэропорту.
Альмен откинулся на спинку стула и стал рассуждать вслух:
– Итак, существует резервная копия.
Карлос сделал рукой неопределенный жест.
– Ты сомневаешься?
– Я сомневаюсь, что он все сделал так, как ему было велено. Взять хотя бы переписку с этим Ла Рутом, дон Джон. Ведь он ее не стер.
– Верно. Соколов – неряха. Видел бы ты его номер в гостинице.
На какое-то время оба погрузились в молчание.
И вдруг обоих осенила одна и та же мысль, прояснившая загадку.
– Англичане, – сказал Альмен, – англичане работали на «Hedge&Win».
– Потому что Ла Рут, которому они отвалили кучу денег, был арестован до того, как успел передать программу фирме «Hedge&Win», – закончил его мысль Карлос.
– Они вышли на след Соколова, потому что знали о копии программы и о том, что он через свои связи в IT-бизнесе намеревался продать программу еще кому-то.
– Значит, дон Джон, Монтгомери работал на «Hedge&Win». Это он приставил к вам англичан.
– И все-таки вопрос, зачем ему понадобилось обращаться в «Allmen International Inquiries», остается открытым. Почему он не навел своих людей прямо на Соколова?
– Швейцарцу проще вести расследование в Швейцарии, дон Джон.
Это многое объясняло. Однако Альмена беспокоил последний вопрос:
– Но почему именно «Allmen International»?
Карлос улыбнулся:
– Сайт, дон Джон, сайт.
Экран компьютера потемнел.
– Что на этот раз? – в отчаянии воскликнул Альмен.
– Аккумулятор разрядился. Но осталось всего одно непрочитанное письмо. Очень короткое.
– И что в нем?
– «Grotto».
– Как это понимать?
– Cueva, пещера.
– Как это переводится, я знаю. Но что это означает в данном случае?
Полпятого – слишком рано для «Золотого бара». Занято всего три-четыре столика. Двое господ сдержанно ведут деловой разговор, две дамы заглянули на ранний аперитив, молодой человек с беспроводным наушником говорит сам с собой. И здесь же Альмен с Роландом Кербелем.
С Кербелем они знакомы еще со времен легендарных альменовских вечеринок на вилле Шварцакер. С тех пор они не теряли друг друга из виду, несмотря на то что Кербель стал банкиром и в курсе финансового положения Альмена. Он с пониманием относился к тому, что Альмену надо держать марку, и подыгрывал ему.
Альмен попросил его разделить с ним apéro [70] в столь ранний час, потому что хотел прояснить пару вопросов касательно биржи.
– С каких это пор ты интересуешься биржей? – удивился Кербель.
– С некоторых пор у меня появились кое-какие активы, – уклончиво ответил Альмен, – и мне не хотелось бы показаться управляющему моими активами совсем уж наивным олухом.
Банкиру нравилось выступать перед благодарными слушателями, он сделал исчерпывающий обзор механизма купли-продажи акций и осушил весь свой бокал. Оба пили «Кампари сода» – напиток, который предпочитают все настоящие любители аперитива.
– Еще вопрос. Что такое высокочастотная торговля?
– Для тебя – пустой звук. Этим занимаются несколько банков и страховых фондов.
– И как это функционирует?
Кербель сделал бармену знак, чтобы тот повторил два ликера, и, набрав воздуха, продолжил:
– NASDAQ [71] позволяет коммерсантам, ведущим высокочастотную торговлю, бегло ознакомиться с поручениями на покупку по лимитированным ценам еще до того, как об этом узнают остальные участники рынка. Предположим, «Allmen International» решила поучаствовать в биржевых торгах. Одна ее акция стоит десять долларов, и какой-то покупатель дает задание купить сто тысяч ваших акций по цене не выше десяти долларов десяти центов.