— Замечательная мысль, — с иронией заметил Таганов. — Стас уверен, что Воробьева надо охранять, ты уверен, что Шорохову. А я убежден, что следить надо за старшим Фокиным. У него, именно у него демоническая рожа.

В этот момент отворилась входная дверь, и эта самая рожа появилась прямо перед Тагановым. От неожиданности тот подпрыгнул на стуле — войти просто так в агентство было невозможно. Однако все разъяснилось, когда вслед за Валерием Антоновичем в приемную вплыла Вероника Матвеевна. Физиономия у нее была исцарапана, и вдобавок на скуле наливался багровый кровоподтек — Боженьки мои! — воскликнул Пучков. — Это называется — ничего не случилось?!

— Здрасьте! — поздоровался Фокин и широко улыбнулся. — Мы вот тут.., приехали.

— Очень хорошо, — неуверенно ответил тот. — Будьте как дома.

— Садись вон туда, на диванчик, — фамильярно приказала Вероника Матвеевна Фокину, и Пучков с Тагановым изумленно переглянулись.

— Если ты не против, я сначала вымою руки, — ответствовал тот и скрылся в коридорчике. Было ясно, что он дает возможность Веронике Матвеевне объясниться с начальством.

— И что все это значит? — немедленно вопросило начальство. — Вам что, удалось расколоть Фокина?

— Черта лысого его расколешь, — отозвалась Вероника Матвеевна.

— А почему вы.., вместе?

— Так получилось. В конце концов, — тут же озлилась она, — вы сами велели мне им заняться. Или я что-то не правильно поняла?

— Правильно, правильно, — закивал Пучков. — Вы не волнуйтесь. И что у вас было?

— Всякое было, — туманно сказала секретарша. — Не суть важно. Главное, мы привезли конверт.

— Какой конверт? — немедленно поинтересовался Таганов.

— Вот. — Вероника Матвеевна вытащила из сумки и бросила на стол большой толстый пакет. — Здесь все о Насте Шороховой. Ее история, ее фотографии… Все.

— Хотите сказать, Фокин был в курсе?… — не поверил Пучков.

— Ах, спросите у него сами! — махнула ручкой Вероника Матвеевна. Достала из сумочки пудреницу и принялась маскировать наружные повреждения.

Пучков и Таганов переглянулись еще раз. Тут вернулся Фокин, сел на диванчик и признался:

— Из-за этой папки у меня были неприятности.

— Что вы говорите? — пробормотал Пучков.

— Когда Вероника ее обнаружила, — он усмехнулся, — то подумала, что я влюбился в Настю Шорохову.

Глава 9

Тем временем сама Настя сидела возле Руслана Фадеева и держала его за руку. Пальцами другой руки он теребил краешек одеяла.

— Это был мужчина с рыжей бородой и в очках, — ответил он на самый главный вопрос Стаса: «Кто стрелял?»

— А волосы?

— На нем была шапочка, натянутая до самых бровей.

Темная куртка, больше я ничего не рассмотрел. Не успел.

Я только взглянул в его сторону и увидел пистолет. Я отскочил, но, кажется, недостаточно быстро.

— Никогда раньше не встречали его?

— Этого типа? Точно нет.

Стас смотрел на Фадеева внимательно, даже немного наклонился вперед, хотя тот говорил вполне отчетливо.

Настя, напротив, была рассеянна и слушала вполуха. Кажется, ее больше занимали собственные мысли.

— Сможете составить его описание?

Руслан облизал сухие губы и грустно вздохнул:

— Вряд ли. У меня в памяти — только образ. Даже не образ, а так, зрительное впечатление. Это плохо, да?

— Да нет, ничего, — пожал плечами Стас. — Я тоже видел этого типа. И тоже мельком.

— Где вы его видели? — удивился Руслан. — Вам удалось его выследить?

— Нет, нам не удалось, — вздохнул Стас. — Мужчина с рыжей бородой и в очках проник к Насте домой, когда она спала, и попытался отравить ее газом. Счастье, что я оказался.., хм.., поблизости.

— Ничего себе! — занервничал Руслан. — В таком случае я ничего не понимаю, — он на секунду прикрыл глаза. — А она-то тут при чем? За что ее убивать?

— Мы и сами не знаем. Но, думаю, скоро выясним. фактов полно, скоро появится версия.

Про себя Стас подумал, что фактов что-то чересчур много. А в ближайшие часы их стало еще больше. Когда они с Настей покинули больницу и уселись в машину, Стас спросил:

— И на сколько же Горянский тебя отпустил с работы?

— Я отпросилась на три дня, там поглядим. После того, как он сходил ко мне в гости, — сердито добавила она, — у нас испортились отношения.

— Надо же, — пробормотал Стас, — какой он нежный.

— Теперь мы поедем в агентство смотреть материалы дела? — спросила Настя, постаравшись выбросить Захара из головы.

— Обязательно.

Стас боялся, что, когда они войдут в палату, Настя бросится Руслану на грудь. Она не бросилась, и у Стаса даже настроение слегка исправилось. Однако и в хорошем настроении он был чертовски бдителен и зорко оглядывал окрестности.

Когда они тронулись в путь, Настя некоторое время молчала. Бессонов скосил на нее глаза и увидел, что она сидит хмурая, как свекровь на свадьбе. Губы сжаты, руки стиснуты в замочек.

— Настя, что тебя беспокоит? — спросил он, думая о том, что ее нельзя от себя отпускать ни на секунду.

— Как ты считаешь, я поступала безнравственно, то и дело собираясь замуж? — спросила она, глядя на дорогу. — В конце концов, я знала о проклятии и после гибели Юры Торопцева вполне могла остановиться.

— Ты что, с ума сошла? — рассердился Стас. — Еще себя обвини во всем! Ты с этим своим проклятием вообще все с ног на голову перевернула!

— В каком смысле? — опешила она.

— В каком, в каком! — продолжал бушевать Стас. — Давай-ка разберемся. Ротмистр Шестаков, разгневанный тем, что Анна предпочла ему другого мужчину, предрек что?

— Что?

— Нет, ты сама говори.

— Что все наследницы Анны будут несчастливы в любви. Что со всяким влюбившимся в них мужчиной случится какое-нибудь несчастье.

— Получается, глупое какое-то проклятие, — немедленно прокомментировал Стас. — Думаю, по ходу дела слова Шестакова извратили. Ведь столько лет прошло.

Я уверен, проклятие в его первоначальном варианте звучит совсем по-другому.

— Как это — по-другому? — не поверила Настя. — Ничего не поняла.

— Чтобы отомстить Анне, Шестаков должен был пообещать гибель не всем влюбившимся мужчинам, а всем мужчинам, в которых будут влюбляться наследницы Анны.