— Конечно, — ответил я и, бросив прощальный взгляд на эту трагическую сцену, вышел из ванной.
— Эмма, ну давай же! Поднимайся! — ласково уговаривала Сара, ползая по полу на коленках. С трудом приподнявшись, я ухватилась трясущимися руками за край ванны.
Сара стащила с меня платье и развязала марлевую повязку; беспомощная, как младенец, я плюхнулась в ванну.
— Дико болит голова.
— Когда ты в последний раз хоть что-нибудь ела? — спросила Сара.
В ответ я только пожала плечами, поскольку с тех пор, как я поднялась в Калифорнии на борт самолета, у меня маковой росинки во рту не было.
Неожиданно Сара окатила меня водой из душа.
— На, возьми. — Она протянула кусок мыла, и я принялась тупо намыливать тело.
— Я позвонил твоей маме, — крикнул через закрытую дверь Эван. — Она просила тебя перезвонить ей, когда будете выезжать. Увидимся в церкви.
— Эван! — Сара бросила гибкий шланг на дно ванны, вода из душевой головки полилась прямо на ноги.
— Понимаю, ты не обязан этого делать, но без твоей помощи мне не обойтись, — выпалила Сара, ее обычно сияющие глаза были затуманены печалью.
— Чем могу быть полезен? — ровным тоном спросил я.
— Нам необходимо доставить ее в церковь. Но сомневаюсь, что она будет в форме, а одной мне не справиться. Ты не мог бы остаться? Ты поможешь?
Я молча кивнул, не в силах найти нужные слова. У меня окаменело лицо. Дела обстояли хуже, чем я думал. Эмма реально находилась в весьма плачевном состоянии. Наконец я сказал:
— Жду тебя в холле. Крикни, если понадоблюсь.
— Может, найдешь лекарство от головной боли и что-нибудь перекусить? Она уже несколько дней ничего не ела. — Неожиданно у Сары задрожал голос.
Я кивнул и вышел из комнаты.
Но, уже закрыв за собой дверь, почувствовал, что меня душит гнев, гроздья которого зрели в моей груди с тех пор, как мы нашли ее на полу стенного шкафа. Если честно, я толком не понимал, на кого, собственно, злюсь, но глупо было бы отрицать, что с той минуты, как я снова ее встретил, у меня все пошло наперекосяк.
На кухне Джаред уже помогал маме надевать жакет. Я резко остановился и попытался разжать кулаки.
— Аналайз, а ты что здесь сделаешь? — удивленно спросил я, увидев на пороге миниатюрную фигурку.
Она подняла на меня большие грустные глаза.
— Я приехала ради тебя. — Она покосилась на маму, явно не желая объясняться со мной в ее присутствии.
— Там наверху все нормально? — Мама казалась очень спокойной, но ее лоб перерезала тонкая морщинка, свидетельствовавшая о том, что мама отлично понимает, в каком затруднительном положении я оказался.
— Да, — осторожно ответил я. — Все под контролем.
— Нам с Джаредом по пути в церковь придется кое-куда заехать. Мы тебя там увидим? — Она наклонилась и подставила мне щеку для поцелуя.
— Я не задержусь. — Я метнул взгляд в сторону Аналайз, стараясь держать себя в руках.
Наконец мама с Джаредом вышли из дома, причем брат упорно отказывался на меня смотреть. Оставалось только догадываться, что сейчас творится у него в голове.
Тогда я повернулся к Аналайз:
— Я все еще не совсем понимаю, что привело тебя сюда. Тем более сегодня.
— Очень сожалею, что не была вчера на поминках, — шагнув мне навстречу, тихо сказала Аналайз. Она подняла руку, словно хотела дотронуться до меня, но, заметив, что я напрягся, поспешно отпрянула. — Вот уж не ожидала, что ты пойдешь.
— Неужели? Как я мог не пойти?!
Она потупилась. Похоже, ее не устроило мое объяснение.
— Мне казалось… Мне казалось, ты больше не хочешь иметь с ней ничего общего. Но…
Когда мама наконец разрешила мне покидать кампус и я иногда находился буквально в нескольких часах езды от Эммы, мои мысли стали постепенно принимать несколько другое направление.
— Аналайз, никак не могу взять в толк, чего ты добиваешься. — (Удивленная моим тоном, она резко вскинула голову.) — Мы с прошлого лета с тобой не общались. И твое появление здесь можно объяснить только тем, что ты узнала о приезде Эммы в Уэслин.
У Аналайз вдруг заблестели глаза, нижняя губа трогательно задрожала.
— Я просто не хотела, чтобы ты снова страдал. Я беспокоилась о тебе, вот и подумала… Подумала, что тебе может понадобиться друг. Потому что ты мне по-прежнему не безразличен. И еще я подумала, что снова, как в старые добрые времена, могу стать тебе тем самым другом.
Мне было безумно стыдно за свою несдержанность. Наверное, она действительно пеклась обо мне, что, однако, не означало, будто я хотел ее здесь видеть.
— Аналайз, не уверен, что мы можем снова стать друзьями. Только не после всего, что со мной произошло. Прости.
Она кивнула, старательно сдерживая слезы.
— Эван, она тебя погубит. — С этими словами Аналайз круто развернулась и выскочила из кухни.
Эван появился на пороге с кокосовой водой в одной руке и баночкой аспирина и пончиком — в другой. Он замер, увидев, как Сара застегивает мне сапог на раненой ноге. Я боялась, что от высоких сапог нога еще больше разболится, но вроде бы обошлось.
Я молча наблюдала за тем, как он ставит все, что принес, на прикроватный столик. Но он упорно отказывался смотреть на меня. Правда, если я сейчас выглядела так же, как я себя чувствовала, то наверняка была страшнее смерти.
— Готова? — спросила Сара. — Думаю, да. Эм, просто не знаю, что делать с твоими глазами. Они у тебя красные и опухшие. — После секундного размышления она порылась в сумочке и достала пару большущих очков от солнца. — Вот, надень.
Я послушно надела очки, и резь в глазах как рукой сняло. Затем Сара дала мне две таблетки, которые я запила кокосовой водой, и протянула пончик. Но я решительно затрясла головой и скривилась — от одной только мысли о еде к горлу подступила тошнота.
— Тебе непременно надо хоть немного поесть, — строго сказала Сара.
— Не могу, — поморщилась я.
— А ты, вообще-то, в состоянии стоять? — поинтересовалась Сара.
Я кивнула и неуверенно поднялась, опираясь на Сару. Покачнулась, и Эван сделал шаг в нашем направлении, но остановился, когда я выровнялась. Он вышел из комнаты, а мы с Сарой следом.
Как ни старалась, я не могла заставить себя не смотреть на него. Мне почему-то казалось, что это сон и Эвана в реальности не существует. Он выглядел точно так же, как раньше, ну разве только… немного возмужал. Но в основном остался прежним: очень собранным и зрелым. В своем костюме-тройке он словно сошел с обложки журнала «Джей кью». А может, так оно и есть. Я лечу в самолете, читаю «Джей кью», и это просто дивный сон.