– Не стоит винить себя. Адхам и я… Я лучше буду с Адхамом.
– Тогда это только на руку тебе, вам обоим, – резюмировала Джамила с улыбкой.
– Не знаю, хорошо ли это для нас обоих, но… он мне небезразличен, – засмеялась Изабелла сдержанно.
– Хорошее начало, – ответила Джамила.
– Наверное. – Изабелла не стала упоминать о том, что Адхам ненавидел ее за то, что она стала причиной его слабости.
– Я и Хассан собираемся покинуть страну на какое-то время, пока все не утрясется. Он беспокоится за мое здоровье… за здоровье нашего малыша.
«Каково это, когда мужчина вот так заботится о тебе?» – подумала Изабелла.
Адхам всегда защищал ее, но он просто следовал долгу.
В коридор вышли оба брата. Взгляды Адхама и Изабеллы встретились. Изабеллу сжигали страсть, желание, нужда – настолько сильные, что ей хотелось разрыдаться. Это было не только физической потребностью, она жаждала его любви – до боли в сердце.
Но этот мужчина никогда не полюбит ее.
Он подошел к ней, взял под руку – не больше чем обычный жест уважения.
– Увидимся с вами перед свадьбой, – попрощался Адхам, пожимая руку брата.
– Спасибо тебе, Адхам, и тебе, Изабелла, – произнес Хассан.
Она не знала, что ответить, поэтому только кивнула, чувствуя, как распирает грудь от слез – словно сейчас прорвет плотину и потоком затопит весь дворец.
Хассан обнял Джамилу за талию и повел ее по коридору, с глаз долой от Адхама и Изабеллы.
– Я рада за них, – пролепетала она еле слышно.
– Хассан принял правильное решение. Когда речь идет о ребенке… Иначе нельзя было поступить.
– А как насчет их самих, насчет того, что они любят друг друга?
– Изабелла, какое значение играет любовь? Любовь между мужчиной и женщиной всего лишь физическая страсть, которая со временем затухает. Она ежедневно разрушается и подавляется по множеству незначительных причин. А вот брак по расчету может быть долговечным.
– Так ты сомневаешься, что Хассан и Джамила будут вместе?
– У них родится ребенок, и он их объединит.
– Их объединит ребенок, а не чувства, которые они питают друг к другу?
– Не имеет значения.
– Нет, имеет. Не хочешь ли ты сказать, что не веришь в любовь?
Вдруг лицо Адхама подобрело, он смотрел словно сквозь нее.
– Изабелла, помнишь, мы говорили о жизненном опыте. Я свою долю получил. Я видел слишком многое, слишком многое из того, на что способна человеческая душа, – на безмерную алчность и невообразимую жестокость. Такие вещи убивают любовь, искореняют ее. Любовь ведет к слабости.
– Как все это грустно, Адхам.
– Белла, ты слишком молода. Ты видишь в жизни много прекрасных возможностей, потому что защищена. Но, Изабелла, любовь не смогла спасти моих родителей. Ты знаешь, те убийцы… сначала они не видели мою мать, которая пряталась в саду. Чтобы выманить ее, они использовали моего отца.
– Адхам… – Ее голос оборвался.
– Если бы она думала головой, а не сердцем, то осталась бы в живых. Они бы все равно не отпустили отца, и она ничего не смогла бы сделать. В итоге их обоих убили.
– А если бы на его месте был Хассан? Разве ты не ринулся бы спасать его?
– Это другое. Защищать Хассана – мой долг. Меня так воспитали.
Ей так сильно хотелось подойти к Адхаму, обнять его, прижать к груди. Но Изабелла не двигалась с места, боясь получить отказ.
– Сегодня вечером состоится одно мероприятие. – Он резко сменил тему. – Во дворец прибудут другие шейхи и лидеры других племен. Они будут рассказывать мне о своих проблемах и нуждах. Ты тоже там будешь, конечно.
– Конечно, – сухо повторила она.
– Выбери себе подходящую одежду. Она разложена у тебя на кровати. – Адхам даже не взглянул на нее.
– Значит, теперь ты будешь указывать, что мне надевать? – Она вспылила.
– Одежду для важного мероприятия, которая бы отражала твой статус и традиции нового дома. В других случаях ты вольна носить что хочешь.
Небольшая уступка, но для нее она кое-что значила.
– Спасибо.
– Я не тиран, Изабелла.
– Я знаю.
– Тогда не смотри на меня так, словно думаешь по-другому.
– Хочешь услышать правду, Адхам? Я не знаю, что думать. Я не знаю, что между нами происходит. Не знаю, как должна себя вести в роли твоей жены. Не знаю, чего ты от меня ждешь.
– Я буду с тобой так же откровенен. Я не хочу жениться, но поступлю так, как будет лучше для моего народа. Большего я от тебя не жду. Во всем ином ты вольна поступать как хочешь.
Слышать, что Адхам не хочет ее, было гораздо больнее, чем ожидала Изабелла.
– Я знаю, ты поступишь так, как будет лучше для всех, – наконец резюмировала она. – Ты всегда так поступаешь.
– Нет, не всегда.
– Что ж, что сделано, то сделано, пути назад у нас нет. И топтаться на месте тоже смысла нет.
– Не хочу повторять своих ошибок.
Адхам ушел размашистыми шагами, а Изабелла продолжала стоять на месте, словно прикованная. «Значит, я ошибка? Даже теперь, когда мы собираемся жениться, я по-прежнему ошибка?» – негодовала она.
Изабелла утерла слезы, скатившиеся на щекам, и прошла в свою комнату. Ей нужно было выбрать наряд. Она должна была предстать в надлежащем виде. Предстать в качестве женщины, которой гордился бы шейх.
* * *
Адхам чувствовал себя некомфортно в традиционном умараханском одеянии. Ему больше нравился западный стиль одежды. Но, встречаясь с предводителями племен, он должен был следовать традициям.
Изабелла опаздывала, и он мысленно поблагодарил судьбу. Ему было все труднее контролировать желание. Он по-прежнему страстно хотел ее.
Адхам заставил себя сосредоточиться на словах одного из шейхов, который распространялся о потребности в передвижных школах и о том, как лучше перевозить воду. Вдруг в стороне мелькнуло что-то красное, и Адхам поднял голову.
В дверях тронного зала стояла Изабелла. Она была облачена в тонкие шелка, темные густые волосы ниспадали на плечи и были украшены серебряной цепочкой, которая придавала еще больше блеска ее черным сияющим локонам. Глаза были подведены темными тенями, на губах сверкала красная помада в тон вечернего платья. Наряд был простым и традиционным, но на ней… на ней он смотрелся очень соблазнительно.
Изабелла шла по залу, в ее сторону поворачивались головы предводителей племен, к ней были прикованы все взгляды. Она изящно и соблазнительно двигала бедрами, а глаза ее сулили сладострастие. И она принадлежала ему.