Боже, они смотрятся идеально. Его темнота и ее свет.
Ощущая себя бедной родственницей на фоне сногсшибательной модели, Миллер извинилась и ушла, оставив мужчин флиртовать с Жанель.
Она направилась в сторону стеклянных дверей, ведущих наружу, когда рядом с ней оказался Декстер.
– Не знаю, выдержу ли я еще один раунд с тобой, – просто и честно сказала Миллер.
На улице была очередная нежная, звездная ночь, и Миллер просто хотелось свежего воздуха и покоя.
– Я прочитал некоторые твои заметки. Очень хорошо, – заметил Декстер, видимо решив пока отложить сражение. – Мы можем поговорить?
– Ну конечно же, – ответила Миллер, предчувствуя недоброе.
Декстер рванул вперед, но когда он собрался спуститься в уединенный сад, оформленный в японском стиле, Миллер остановила его:
– Давай поговорим здесь.
Он кивнул:
– Сперва я хотел бы извиниться за то, что вел себя как кретин утром. Я просто хотел тебе помочь.
– Я заметила, ты сегодня сам не свой. Снова что-то с Карли?
– Нет, нет, все давно уже кончено. – Он схватился за деревянные перила.
– Мне очень жаль. – Миллер никогда не видела жену Декстера, однако ей было неприятно слышать о конце их совместной жизни.
– Ну же, Миллер, уверен, ты понимаешь, к чему я клоню…
Она молча смотрела на него, затем покачала головой:
– Нет.
– О’кей, если хочешь, я скажу прямо. – Он слегка нервничал. – Мы…
– Мы? – Она недоуменно смотрела на Декстера.
Он кивнул, явно набираясь смелости:
– Или, точнее, искра между нами…
– Искра?
– Я хочу тебя, Миллер. Что-то нас связывает с самой первой встречи. – Он поднял руку, не давая ей прервать себя. – Понимаю, тебе не хочется признавать это, раз мы работаем вместе, но я испытываю к тебе чувства с самого университета. После перехода в «Оракл» полгода назад эти чувства только окрепли. Да, и я знаю, что ты собираешься сказать. – Он снова прервал ее жестом. – Я твой шеф, и служебные романы никогда не удаются. Но я знаю множество удачных примеров и готов рискнуть. – Миллер лишилась дара речи и не заметила, как он взял ее за руку. – Я вел себя как идиот, потому что не хотел признавать серьезность ваших отношений с этим красавчиком. О’кей, я ошибался, но мы оба понимаем, что долго это не продлится, и я не готов затаить дыхание и ждать, пока вы наконец расстанетесь.
– Как жаль, Кэратерс. С удовольствием бы посмотрел, как ты задохнешься.
Миллер подскочила, услышав глубокий, низкий голос Валентино. Он выглядел расслабленным рядом с Декстером. Теперь она понимала, почему Тино был таким успешным в спорте. Удивляло то, что другие гонщики осмеливались соревноваться с ним.
– Ты не обладаешь правом собственности, Вентура! – прорычал Декстер.
– Отпусти ее, – тихо приказал Валентино, ни на секунду не сводя с него глаз.
– Миллер сама должна решить, – высказался босс.
– Миллер моя, – угрожающе произнес Тино.
Страсть, звучавшая в его голосе, мгновенно отозвалась теплом во всем ее теле и вскружила ей голову. Сколько раз Миллер представляла своего отца появляющимся на белом коне и спасающим ее разрушенный мир? Валентино заступился за нее, и это сбивало с толку. Обессиливало. Опьяняло.
Декстер первый опустил взгляд, проиграв Валентино, и Миллер не могла его винить.
– Танец? – Тино протянул ей руку, и Миллер рассердилась из-за того, что он даже не посмотрел в ее сторону.
Но затем он опалил ее светом своих глаз, и Миллер позабыла об обидах.
– Пожалуйста, – прошептала она. – Что за первобытные ужимки? – мягко спросила она.
Тино замер:
– Играю свою роль ревнивого парня. Что же еще?
Когда Миллер поняла, что он имел в виду, ее ноги подкосились. Он играл роль. Притворялся. Лгал.
– Радуйся, что все не по-настоящему, – грозно прорычал Валентино. – Иначе я бы его прикончил.
– За попытку посоревноваться с тобой?
– За попытку потрогать тебя за грудь. Он не сделал этого, так ведь?
Миллер сильно удивилась:
– Конечно же нет.
Он нахмурился:
– И тебе не хотелось?
– Нет!
Ого! Тино почти убедил ее, что был серьезно разозлен симпатией Декстера.
– Хорошо. И никогда больше не уходи от меня посреди разговора.
Миллер насупилась:
– Это ты о разговоре с Тиджеем и Жанель? – Она закатила глаза. – Едва ли я была нужна.
– Когда речь идет об отношениях, у тебя нет выбора.
Его слова глубоко задевали, потому что были правдой. Миллер боялась отношений. Но она слишком устала от споров, так что замолчала и позволила Тино вести.
– О чем ты думаешь? – Его глубокий голос заставил ее замереть.
Глаза Миллер встретились с его. Она думала о том, как сильно ей хотелось переспать с Тино, наплевать на все, кроме влечения.
– Миллер?
Ее сердце бешено билось. Что за человек Валентино? Почему он ведет такой образ жизни? Почему отказывается любить?
– Как у тебя получается делать то, что ты делаешь? – спросила Миллер, надеясь, что простое любопытство о его профессиональной жизни сможет отвлечь ее от безумного желания пустить все на самотек и предаться страсти.
Всего лишь раз. Узнать, каково это – спать с мужчиной, чьи прикосновения заставляют пылать сильнее, чем солнце.
Рука Тино обвивала талию Миллер, пока они кружили в танце. Он даже не представлял, о чем она думает.
После разговора в парке, когда он ощутил навязчивое желание защитить ее и уничтожить всех терзающих ее демонов, предчувствие опасности наполнило его.
– Уточни, что ты имеешь в виду, – произнес он, старательно не обращая внимания на то, как приятно обнимать ее.
– Гонки. Ты никогда не боялся?
– Гонки основаны на желании превзойти самого себя. Там нет места для страха.
Миллер прильнула к нему как раз в тот момент, как заиграла любовная песня восьмидесятых. В зале было слишком жарко.
– Но ты ведь уже давно стал недосягаемым. Разве не из-за этого тебя называют надменным адреналиновым наркоманом? – спросила она.
– Не верь всему, что написано. Миллер, мне нравится жить на грани, это правда. Но я не ставлю на кон свою или чью-либо еще жизнь. Страх – это эмоция. Подконтрольная. Как и остальные. И пока я не сошел с ума, иногда… – Он замолчал, вспомнив аварию, которая унесла жизнь его друга и заставила усомниться в правильности выбранного пути. – Иногда ты должен подавлять в себе труса.