— Мои твоих подменят, комбат! Это рота разведки АВФ.
— Давай! Смотри сюда! — комбат раскрыл карту с текущей обстановкой. — Немцы вышли к реке Биюк-Карасу и сейчас накапливаются у трех мостов.
— Понял, обеспечь тремя-пятью танками, 20мм в трех машинах в середине. Я пошёл.
— Ни пуха!
— К чёрту.
Рота развернулась, установили связь. Диму чуть потряхивало из-за адреналина, радист бежал сразу за ним. Триста метров, отделявших МТС от речки, преодолели быстро, затем порядок расстроился, так как вошли во дворы. За рекой немцы развертывали миномётную батарею и готовили четыре 37мм пушки. Снайпера взяли их под обстрел, а рота перебежками двинулась вперёд. Часть бойцов несло боеприпасы для батальона. Их начали расхватывать бойцы.
— Вовремя вы! — сказал комроты Бирюков, подбегающему Дмитрию. Дмитрий упал рядом с ним и через прицел рассматривал картину боя. «Офицер!» — увидел он человека в фуражке. Привычно ударило в плечо отдачей. Взяв микрофон рации, передал:
— Снайперам работать по офицерам и унтерам. Особое внимание пулемётчикам.
Попав под плотный огонь, немцы вызвали артиллерию. С нашей стороны артподдержки не оказалось. Напрасно связист кричал в трубку телефона: «Ольха, Ольха!»
— Ольха, я — Брелок! Подавите огонь батареи у изгиба шоссе! — сказал Дмитрий.
— Брелок, я — Ольха! Корректуру обеспечите?
— Давай пристрелку!
На шестом залпе «полкачи» пристрелялись, и перешли на беглый. В это время начали перебегать немцы, пытаясь задавить роту, но, снайперы не давали возможности пулемётчикам поддержать атаку. Атака захлебнулась. Немцы поняли, что вместо батальона подошло другое подразделение. Началась охота за командирами и снайперами уже с их стороны. А Дмитрий начал выдвигать вперёд пулемётчиков. В роте их сорок. С тыла поднесли ещё боеприпасы для Бирюкова. Тот неспешно распределял их по ротам и взводам. Его связисты восстановили связь.
— Эй, ротный! Хлебнёшь?
— В бою не пью, и тебе не советую!
— Оно и верно, но, нас чуть не смяли.
— Да выбили вас, чего прибедняешься.
— Ну, метров на шестьсот отошли, щас заберём взад.
Дмитрий непрерывно наблюдал за боем, иногда производя выстрелы, затем сменил позицию. Заметил появившихся огнемётчиков у немцев, и устроил там «подсветку». Пламя осветило разбегающихся немцев, по которым ударили пулеметчики. За кочующей миномётной батареей немцев вели охоту часа четыре. Немцы меняли позицию после двух-трех залпов, располагались за хатами, и вели беспокоящий огонь. Начало светать. Бойцы Дмитрия уже форсировали ручей и залегли на довольно высоком берегу. Он сам находился сзади, лежал под довольно большим и толстым тополем на другой стороне реки. Подал команду:
— Перебежками вперёд! — внимательно следя за противником. Восход слепил немцев, и их приборы наблюдения бликовали, поэтому участились выстрелы снайперов. Несколько пулемётов противника захлебнулись, в этот момент Бирюков поднял свою роту в атаку. Дмитрий недовольно поморщился, глядя, как пехотинцы в рост пошли в атаку.
— Поддержать огнём! — скомандовал он.
Немцы отошли на одну линию домов, и открыли сильный огонь, находясь в мёртвой зоне для разведчиков. Пришлось выдвигаться вперёд, оставив удобную позицию. Дома здесь сложены из известняка, и каждый дом — маленькая крепость. В ход пошли гранаты. Дмитрий заменил магазин и перескочил через ручей, гордо считающийся рекой. Шесть домов — шесть гранат, улица Зелёная, как написано на покосившейся табличке. С рассветом заговорила дивизионная артиллерия, сзади подошёл свежий полк. Какой-то чудак, на букву «М», послал вперёд танки «БратскаяМогила-2» типа Т-60, пехота за ними не успела, и немцы со смаком и удовольствием их сожгли, все 20. Дмитрий грязно выругался, и подал команду выходить из боя на исходные. Увидев, что приказ выполняется, пожал руку Бирюкову, выслушал его многочисленные «Спасибо», и, вместе с радистом, пошагал к машинам. На дворе МТС был остановлен вопросом:
— Почему отходите, боец? — и, с удивлением, повернулся в сторону говорящего.
— Командир роты разведки Азовской Военной Флотилии лейтенант Матвеев, товарищ армейский комиссар. Рота прибыла для разгрузки боеприпасов, немцы мешали нормальной выгрузке, поэтому, я дал команду выдвинуться вперёд и прикрыть выгрузку. Выгрузка закончена, рота следует к месту расположения в станицу Владиславовку.
Вокруг них стали скапливаться командиры и краснофлотцы. Несколько бойцов были ранены, их сразу несли к машинам, а комиссар разошёлся, стал кричать что-то о приказе Сталина.
— Я не получал такого приказа, товарищ армейский комиссар. Сталин в Москве, а я у Карасу-Базара. Я получил приказ подполковника Нечихайло: погрузить боеприпасы и выгрузить их на территории МТС в Карасу-Базаре. Приказ мной выполнен.
Тут в дело вмешалась Соня Красовская, потрясающей красоты полуполячка-полуеврейка, которая весь бой находилась на КП 655 полка, и, что-то отрывисто и с возмущением сказала по-еврейски.
— Молчать! — подал команду Дмитрий. Но, армейский комиссар уже повернулся к ней. Девчонку спасло то, что она еврейка, и комиссар был им. Соня с вызовом смотрела на него, и он опустил глаза.
— Следуйте в расположение! — сквозь зубы процедил он.
— Есть, товарищ армейский комиссар! Рота! Становись! Командирам взводов доложить о потерях!
Выслушав доклады, Дмитрий повернулся к, продолжавшему стоять рядом, незнакомому комиссару:
— Товарищ армейский комиссар! Отдельная рота разведки разгрузила боеприпасы на МТС Карасу-Базара. В ходе разгрузки имела боестолкновение с противником. Потери: 1 убитый, 11 легкораненных. Командир роты лейтенант Матвеев. Прошу разрешения следовать на погрузку!
— Демагог! Следуйте!
— Рота! Напра-во! На погрузку шагом марш! — повернулся к комиссару и, вскинув руку, сказал:
— Разрешите идти?
— Девчонке спасибо скажи! Свободен!
— Есть объявить наряд вне очереди!
— Это за что?
— Чтобы не вмешивалась в разговор старших по званию, товарищ армейский комиссар!
— Клоун! Идите!
Дмитрий бегом побежал к машинам, на ходу подав команду «по машинам».
Вернувшись на базу, Дмитрий доложил о происшествии и бое Бархоткину, и попросил его перевести роту подальше от фронтового склада боепитания. В тот же день перебрались в Ичку, на самую окраину в какую-то старинную кошару, палуба которой была покрыта толстым слоем овечьего навоза. Сверху набросали соломы, заделали часть окон, старшина добыл досок, и соорудили нары, комнаты для комсостава и единственной девушки-радистки. Дмитрий поинтересовался у неё, что она сказала аркому.
— Ничего особенного, товарищ командир, напомнила ему, что он, только что, хвалил роту и обещал дать Героя их командиру.