Маска изображала кузена Коми. Откуда здесь его маска? А вдруг именно Коми является тем самым злом, что угрожает всей Кронии?!
Дори принялся вспоминать все встречи с кузеном. А тот, и вправду, очень подозрительный. И пропал первым, в ночь, когда разразилась волшебная гроза. В ночь, после которой жители Кронии и направились на поиски Крепости злой Цестинды. Ну конечно, колдуном стал Коми! Угрюмый и завистливый гремлин решился на по-настоящему страшные поступки… А они, даже мудрые правители, до сих пор его даже не заподозрили!
– Как же мой кузен решился стать колдуном! – пробормотал Дори.
Досада переселила страх перед беснующимся топором, да и тот уже немного затих, перерубив почти все, что было в избушке и, когда Дори осторожно выглянул из-под кровати, чтобы посмотреть, как обстоят дела, топор без дела неуверенно летал от стенки к стенке.
Дори выбрался и отряхнулся, он крепко сжимал маску Коми в руке и думал о том, что ему надо было раньше обратить внимание на кузена, который совсем не радовался его подвигам.
– Получается, что это я не уследил? – спросил сам у себя юный гремлин. – Так, что ли?
Волшебный топор совсем успокоился и улегся у ног Дори.
– Коми всегда не нравились мои рассказы. Он не просил ничего повторить или рассказать поподробнее, – вслух размышлял Дори, – а я и не думал, что это означает!
Юный гремлин грустно посмотрел на маску.
Спустя миг посреди комнаты появилось святящееся облако. Оно мерцало и с каждой секундой все больше походило на фигуру злобного колдуна… нет, на фигуру той личины, что была надета на Коми!
– Я уничтожу тебя, мерзкий Дори! – прозвучал голос, словно кто-то кричал в бочку. – Ты не остановишь меня своими фокусами! Это моя Крепость, и я всегда могу войти в нее…
Дори заметался из стороны в сторону, натыкаясь на разломанные в щепки вещи, раня лапки о разбитые бутылочки, в которых раньше были зелья. В воздух поднимались клубы пыли, и юный гремлин чувствовал, как в носу свербит от подступающего чиха.
– Что делать? Что делать? Что делать? – спрашивал сам себя паникующий гремлин.
В его голове крутились тысячи тысяч мыслей: о Кронии, о папе с мамой, о Лори, о том, что они теперь уже не увидятся… даже мысли о Дубке и Рисс не оставляли его. Они ведь так старались, чтобы помочь Дори, но все зря. Помощь придет, но будет слишком поздно. Его уже превратят в лягушку и кто? Собственный кузен! Тот самый, что никогда даже не радовался его подвигам.
– Ну и как там твои пятиглавые драконы, – издевался Коми, чей силуэт становился все более и более четким, – не боишься ничего? Да, великий герой? Посмотри на себя, трусишь, как маленькая мышка или букашка, которую я сейчас раздавлю! Или нет, я превращу тебя в крысу, вроде той твоей цветной подружки, и засуну в банку!
«Нельзя было хвастаться, – в приступе раскаянья подумал Дори, – только из-за моих глупых историй Коми так разозлился. Ничего бы ведь и не случилось, будь я скромнее». До боли захотелось вернуться назад, и все исправить. Его бы и без хвастовства любили, ведь для жителей Кронии важен вовсе не героизм, а то, что Дори действительно помог уничтожить Цестинду… Хотелось снова оказаться в прошлом, заметить Коми, поговорить с ним. Может, тогда бы Дори понял, что же пошло не так? Кто знает, вдруг Коми просто нужен был друг, а вовсе не героический кузен?
– Никто не поможет тебе, – продолжал тем временем упиваться своей скорой победой Коми, – никто не придет спасать несчастного гремлина, который ничего не может и не умеет. Все друзья отвернулись от тебя, а сам-то ты кто? Ты никто, ха-ха! И я докажу это!
Колдун уже почти воплотился, и тут Дори осенило: да, может он не такой и великий герой, как ему хотелось бы, но ведь и не совсем неумеха. Он справился с Цестиндой дважды. Конечно, ему помогали. Даже, как должен был признать Дори, многое делали вместо него, но ведь и он сам тоже участвовал. «Что толку переживать из-за того, чего я не смог, – подумал юный гремлин и остановился, в ярости размахивая хвостом так, что пушистая кисточка мела пол, – нужно думать о том, что я действительно могу сделать». Он поднял с пола топор, бросил маску Коми себе под ноги и с размаху ударил по ней. Она раскололась со звоном, словно была сделана из стекла, и разделилась на множество мелких осколков, а потом рассыпались и они.
В тот же миг послышался раскат грома. Коми, который как раз переместился до конца, вдруг принялся меняться: он опять становился гремлином, а личина человеческого лесника таяла, словно ее и не было вовсе. Под ней обнажался истинный вид Коми, с его мордочки до сих пор не сошли ужасные бородавки, что он сам на себя наслал. Заклинание разрушалось очень медленно.
Но не только Коми менялся: избушка начала с грохотом рушиться. Дело в том, что в жадности своей магическое убежище Цестинды очень сильно присосалось к своему новому владельцу. Крепость буквально жила через Коми, она пользовалась его эмоциями, существовала непрерывно в его мыслях и направляла через него магию. Она сливалась с гремлином через его маску, и теперь, утратив связь, потеряла не только возможность питаться, но и саму возможность жить.
Ее вопль услышали и Дори, и Коми. Гремлины упали на четвереньки, зажимая ладонями уши, а избушка тряслась и рассыпалась, словно была карточным домиком. Последним, что сделала Крепость, была попытка все-таки убить Дори. Она напряглась и подбросила обоих гремлинов в воздух, потому что уже не была способна отличить одного от другого. В тот момент, когда они оба взлетели, разломалась крыша, так что оба гремлина вылетели прочь из избушки, в то время как она осыпалась. В полете Дори потерял волшебный топор, но это для него было не так важно, как то, что они с Коми влетели в кусты, от которых на жаре остались только торчащие во все стороны колючие сухие ветки.
– Ай-яй! – взвизгнули оба гремлина с удивительным для них единодушием.
Дори и Коми с трудом выбрались на открытое пространство: их окружали иссушенные остовы кустов и чахлые деревья. От избушки гремлины отлетели не слишком далеко, но это было последним, что их волновало.
– Это ты виноват! – заорал Коми, его угрюмую мордочку пересекала свежая царапина.
– В чем? – удивился Дори.
Он оглядывался по сторонам в поисках помощи, клоторую обещали Огромный Дуб и Эрген. Видно, еще не успел Дубок дорасти до Кронии.
«Но мне ведь надо отвлекать колдуна, – подумал Дори, в упор глядя на злобного Коми, – вот я и буду отвлекать!»
Душа Дори уже давно ушла в пятки, но юный гремлин понимал, что кроме него выступить против Коми некому. А если он ничего не сделает, то могут пострадать все в Кронии. Мама, папа, Лори… пусть он и разбил маски, а топор помог разрушить Крепость, но вот он, колдун, стоит прямо перед ним.
– Ты всегда все портишь, – как раз причитал тот, тряся пальцем, – не можешь просто порадоваться чужому счастью, все-то тебе надо отнять, а если не отнять, так разрушить! Ненавижу тебя!
– Я думал, что ты мой кузен и друг! – возмутился Дори. – Думал, что мы семья, и ты никогда ничего плохого мне не сделаешь. А ты убить меня пытался! И не только меня! Ты едва не погубил всю Кронию!