– Верно, сбрызнем божьего человека святой водицей…
«Боря, где же ты со своей винтовкой».
– Прекратить! – Этот новый голос раздался одновременно со стуком копыт.
Степан скосил глаза. Откуда-то появился всадник на длинноногой черной лошади. Гвардейцы тут же как-то померкли, отступили в сторону.
– Встать!
Степан поднялся, пытаясь водрузить на голову капюшон накидки.
– Эй… я же тебя знаю!
Человек на лошади несильно ударил по рукам свернутой плеткой, пресекая попытку спрятать лицо под капюшоном.
Степан поднял глаза. Теперь он тоже узнал этого человека. Помощник командующего. Именно он не так давно вытащил Степана из толпы слоняющихся бойцов и отправил на разведку в горы. Правда, тогда он казался вежливым и деликатным.
– Взять его! Смех отставить! Целым и невредимым – в штаб!
«Ну, все… попал».
Степана быстро обыскали. Отобрали заплечный мешок с хламом, но каким-то чудом не нащупали две ракеты за пазухой.
– Пошел!
Через несколько минут он увидел базу гвардейского полка, которую прежде представлял только по условной схеме, нарисованной у кострища. Действительно – большой двор, забор, длинные казармы и особнячок в дальнем конце. Вернее, не особнячок, а обшарпанный двухэтажный домик с просевшей крышей.
Во дворе вокруг Степана начали собираться гвардейцы. Всем было интересно, что за странный пленник захвачен в эти спокойные утренние часы. Их сначала было немного, однако все новые и новые выходили из казарм – сонные, взъерошенные, кое-как одетые, но все с оружием. Похоже, появление подозрительного чужака было целым событием в монотонной гарнизонной жизни.
Его подтащили к особнячку, при этом человек пять его держали за руки и за одежду. Помощник командующего забежал внутрь. Некоторое время Степана трепали, дергали, что-то кричали прямо в лицо, награждали несильными ударами в грудь и по спине. Все было как во сне.
Потом в окне появилось лицо самого Дориана Умбара. Он осторожно выглянул, не показываясь целиком. Степан поразился: из напыщенного и расфуфыренного хозяина жизни Умбар превратился в мрачного подавленного человечка с потухшими глазами.
– Этот человек предатель и шпион, – услышал Степан. – На допрос, немедленно.
Было даже неясно – узнал ли его командующий. Или же он в своем параноидальном страхе видел врага в каждом прохожем.
Снова начали обыскивать. На этот раз нащупали под одеждой две картонные трубочки, закричали, разволновались.
– А это что? Это оружие? Бомбы? Ты пришел убить командующего?!
Степан успел вцепиться в ракетницы. У него было всего несколько секунд, но он успел понять, что происходит вокруг.
А вокруг все было отлично. Сангры лежали в траве за забором, замаскированные так, что их не видели со сторожевых вышек. Бревна вдоль забора были пусты: все свободные от службы гвардейцы толклись вокруг и пялились на пленного. Путь был свободен, вот только Степан находился не на своем месте.
Ну и ладно. И без того все прекрасно видно.
«Нет ракеты – нет атаки».
«Будет вам ракета, мужики…» – И Степан просунул палец в шнур ракетницы. В следующий момент его схватили за локти, ударили по ногам, заставляя упасть на колени… Но это уже ничего не меняло. Ракетница сработала в руках у одного из гвардейцев. Белая звездочка с шипением взметнулась в небо и там расцвела ярким цветком.
Гвардейцы на мгновение испуганно отшатнулись. Один из них заорал и схватился за лицо – огненный хвост ракеты ударил его по глазам.
Но тут же Степан полетел на землю от сильнейшего удара в лицо.
– Ах ты, гнида!
– Думал нас обдурить!
– Никаких допросов! Пулю в бошку!
– Пуля – много чести! Шомпол в брюхо – и бросить на жаре, пусть подыхает!
Степана избивали ногами, но он ничего не чувствовал. Просто закрывался и вертелся в пыли, спасаясь от гвардейских сапог. Потом его схватили и подняли на ноги. Потный, шумно сопящий офицер потащил его за угол особнячка, подгоняя ударами. Степан мог бы сопротивляться, но еще двое гвардейцев бежали рядом и то и дело били прикладами винтовок в спину.
Наконец остановились, шваркнули лицом о забор, развернули.
– Смотри, гадина, смерть твоя пришла!
Степан посмотрел. Он увидел черные глаза винтовочных стволов, глядящих прямо в его лицо. Потом глянул чуть сзади, за спины гвардейцев.
Двор уже был затянут серой пеленой от дымовых шашек. Среди дыма метались сангры – резко, неуловимо и непредсказуемо, словно потревоженные кузнечики в траве. Уже раздавались первые выстрелы со стороны гвардейцев. Но стрелять по санграм было столь же трудно, как по скачущим кузнечикам.
– Куда пялишься?! На меня смотри!
Степан не боялся. Страх – спутник неизведанного. А когда стоишь у стены, и винтовочные стволы глядят прямо на тебя – страха нет. Есть что-то другое.
Он приготовился к боли. Он видел перед собой угловатые фигуры гвардейцев, они почему-то не торопились и не суетились. Только офицер все время оглядывался и ругался вполголоса.
Вдруг из дыма выросла еще одна фигура. Не угловатая, а наоборот – гибкая, стремительная и подвижная, как вода.
Степан узнал сангра. Вернее, он просто понял, что это – один из сангров. Узнавать их в лицо он так и не научился.
Сангр сделал какое-то странное движение руками – словно отряхивал с них воду. Офицер и один из гвардейцев вдруг обмякли и повалились друг на друга. Второй растерянно обернулся – и тут же захрипел, получив удар длинным клинком в горло.
– Ко мне! Быстро!
Степан неловко перескочил через дергающихся в агонии гвардейцев. Сангр схватил его за шиворот и с силой пригнул к земле, словно хотел сломать пополам.
– Бежать!
Степан быстро перебирал ногами, скрючившись, с трудом удерживая равновесие, а вокруг трещали выстрелы. От дыма першило в горле, резало глаза. Сангр держал его крепко и ни на секунду не давал разогнуться.
В дыму показалась шершавая, облупленная стена забора. Сангр схватил Степана за пояс и за шиворот, словно борец, и с натужным стоном закинул его на кромку ограждения.
– Брат дал ракету, – прохрипел он. – Уходи.
Изо рта у него вдруг вывалился шматок густой темной крови. Сангр упал на колени, затем повалился лицом вниз.
Степан успел заметить, что вся его спина представляет собой кровавое месиво.
Но сангр снова поднял голову и направил на Степана угасающий взгляд.
– Уходи! – беззвучно прошептали его губы.
* * *
Степан упал с другой стороны забора, и каменная стена словно отрезала ожесточенную схватку, кипящую во дворе.