— Вот так и поедем, — довольный произведенным эффектом, произнес мастер, заставив машину проявиться вновь.
— Так зачем было обдирать? — удивился я.
Густав переменился в лице, видимо задавая этот вопрос себе. Судя по мрачному виду — вовсе незачем.
— Ну, она будет стоять неподалеку. Вдруг кто заметит, — проворчал учитель.
— Как бы в нас не въехали, — поспешил переменить тему, скрыв улыбку ладонью.
— Нет причин для беспокойства. За рулем будет мастер, — подбоченился Густав, присаживаясь за руль.
А вот это уже полностью ломало наши планы. Мы рассчитывали на обычного водителя — выехать с ним, заставить остановиться, покинуть машину. У нас и в мыслях не было, что мастер лично отвезет нас туда, слишком не вязался высокий статус и роль храмовника с рутинной должностью. Нехитрый и надежный план ныне стал бесполезен.
Быстрое переглядывание, напряженные улыбки и установившаяся тишина с лихорадочным обдумыванием дальнейших действий не прошли мимо внимания учителя. И самое неприятное, эти наши маневры были ожидаемы — судя по грустному пониманию на его лице.
— Дети, — вздохнул он, присаживаясь на водительское сиденье боком, ногами на улицу. — Солдат на Стене получает серебрушку за один день боя. Если выживет. Вы получили поместье за один час схватки, во время которой вам предстоит просто отсидеться под щитами. Из уважения к настоящим воинам и во имя хоть какой-то капли благодарности, имейте мужество исполнить свой долг.
В молчании мы загрузились в машину и не проронили ни слова, пока экипаж выруливал за ворота, и, сокрытый невидимостью, катил по полупустым улицам Анри.
Улица Канатная, дом шесть. Помню этот дом — несколько раз проходил мимо, но не припомню ничего элитарного в довольно скромном четырехэтажном здании, с рестораном во весь первый этаж. Заведение, конечно, не из дешевых, но в центре других и не бывает. Внешне — добротная, но вполне стандартная постройка из белого камня — новодел, некогда построенный на пустыре. Этажи выше первого закрыты одинаковыми белыми шторками так, что с улицы ничего не видно. Всегда полагал, что там что-то вроде гостиницы.
У дома оказалась тайная сторона — и в переносном смысле, вроде закрытого сообщества, там обосновавшегося, и в самом прямом. Позади здания был еще один выезд, на параллельную улицу. В отличии от парадного, он скрывался от лишних глаз глухим забором и металлическими воротами в два человеческих роста. Само собой, ни на воротах ни на ограде никакой надписи не было, как и швейцара на въезде — ворота открывались только для обладателей особой карточкой под стеклом. Там же, на другой стороне дома, имелся собственный бассейн, небольшой сад с россыпью беседок. В самом здании клубу принадлежало все, выше первого этажа — второй этаж отводился под ресторан «для своих», из которого можно было пройти в целых три зала переговоров — в один крупный и два помельче. На третьем этаже расположилась бильярдная с баром и даже небольшая арена для кулачных боев вместе с собственной сценой театра. На четвертом были комнаты для постояльцев — если кто задержался или просто ленится возвращаться домой. Объединяла же посетителей дома только кухня — и богатые, из официального ресторана, и очень богатые, из закрытого клуба, ели и пили одно и то же.
Всю эту информацию изложил Густав, ничуть не смущенный нашим затянувшимся молчанием. Рассказывал он доходчиво, так что даже уточнять особо ничего не требовалось. Главное для нас — нужные нам люди точно будут в большом помещении для совещаний, окнами аккурат на эту сторону улицы, а значит атаку воспримут в свой адрес. Наемники на другой стороне улицы помогут им осознать свое положение — несколько залпов по окнам второго этажа должны четко указать аристократам неслучайность происходящего. Нам же предстояло с первым же залпом окутаться в защиту и ждать, пока враги сами будут резать друг друга. Можно дождаться стражи, можно уйти вместе с персоналом или после того, как все будут мертвы. Что может быть проще?
Нас высадили за пару поворотов до цели, пообещав дождаться здесь же — у приметного вяза, в тупичке хозяйственного дворика трех заведений. Всего в десятке шагов находился выезд на проспект, а еще в сотне от него — наша цель. Не смотря на близость заведения, пришлось искать карету. Рестораны в центре — не то место, в которое ходят пешком.
Возможно, извозчик удивился странному заказу, но мелкую монету принял безо всяких возражений. Через пару минут экипаж остановился возле крыльца дома номер шесть, дверцами аккурат напротив вычурного входа, облицованного в белый мрамор. Высокий козырек не давал разглядеть вывеску, но судя по орнаменту морской тематики в переплетениях кованной решетки и форме матроса на швейцаре, название наверняка связано с большой водой.
За массивной дверью, любезно придержанной швейцаром, скрывался уютный зал, пронизанный декоративными колоннами. Стены скрывались под тканными полотнами серых и синих тонов, чередуясь меж собой — и если серые отражали дни на суше, то синие, куда более многочисленные, показывали настоящую жизнь — в битве со стихией, сражениях с пиратами и любви к русалкам. Похожие полотна, но свернутом виде, висели меж многочисленных колонн — по желанию посетителя их можно было расправить, скрывая свой столик от любопытных взглядов. Кое-кто в зале так и поступил, отгородившись от зала. В отличии от настенных, ткань не была сплошной, а собиралась из десятков вертикальных лент, скрепленных меж собой ребрами наружу — полотно отлично пропускало свет и не загораживало вид для тех, кто занимал столик рядом, но стоило сдвинуться на шаг, как полосы скрадывали просвет меж собой, собираясь в единую картину.
Мы разместились у стены справа, подальше от окон. Два полотна отделили наш столик от зала, а от входа можно было видеть только мою фигуру — половина столика с девушками полностью скрывалась за плотной тканью. Блеснули зеленым активированные амулеты, завершая приготовления к трапезе — а тут и официант подоспел, готовясь принять заказ.
Выбирали мы тщательно, расшифровывая при помощи слуги затейливые названия, подшучивая над способностью обозвать рыбу десятком разных способов. Торопиться было некуда — еще до того, как мы заняли место за столиком, из ресторана, зыркнув на нас напоследок, вышел представительный господин в сером. Ему понадобятся пару минут, чтобы найти карету, еще десяток, чтобы добраться до того, кто готов платить за информацию, и пять на проверку магическим договором. За это время мы успеем одолеть аперитив и салаты, а повар успеет завершить горячее. Пока враги готовятся, вполне управимся с обедом. Мы не видели смысла ковырять все это время жиденький салатик, тревожно поглядывая на вход — так и помереть можно, от сердечного удара. Не смотря на внешнюю браваду, тревога брала свое, делая изысканные и очень дорогие блюда безвкусными.
В момент, когда дверь распахнулась, пропуская двоих людей с ружьями, накатило даже некоторое облегчение — наконец то! Массивный стол рухнул набок, укрывая нас, и тут же сильно дернулся от двух мощный ударов. Залп картечью выбил из дубового массива солидные щепы, но не добрался до защитных сфер амулетов. Гром пороховых ружей породил настоящую панику в зале — люди, не привыкшие к тому, что кто-то смеет в них стрелять, теряли от шока всякое разумение, бросаясь на выход, прямо под новые выстрелы. Самые умные бежали в сторону хозяйственных помещений, остальные спешно укрывались под столами. Крики и новые залпы внезапно сменились звенящей тишиной, давящей на виски. Я посмотрел на Тину, попытался ее подбодрить, но не услышал собственного голоса. И тут же здание, пол, все вокруг, дернуло в сторону — беззвучно падали стулья, валились с ног люди, билось стекло, рушились портьеры. За плечо тронула Тина, показывая другой рукой на потолок — по которому медленно ползла трещина, от дальней стены в нашу сторону. Храм нанес свой удар.