– Он как раз для тебя, и это все, что имеет значение. И как ты работала над ситуацией?
– Ну… например, в прошлую пятницу, когда мы столкнулись у почтовых ящиков…
– Да? – Эви с намеком поиграла бровями.
– Я встала нему поближе…
– Та-а-а-к…
– И я сказала: прекрасный день, не так ли?
– И что?
– И все. Он сказал «да». Так что на тему погоды у нас полное единодушие.
Эви, прыснув, уткнулась лбом в стол.
– Божечки мои. Как вечеринка без выпивки и конфетти. Нам нужен план, моя старушка. Романтический штурм эпического размаха. Мы сотрясем стены Иерихона [22] ! Он падет к твоим ногам, даже не успев понять, что происходит.
Мэйбел подскочила от нетерпения:
– Шикарно! И в чем план?
Эви пожала плечами:
– Пока не знаю. Могу только сказать, что нам нужен план.
– Ага, – разочарованно протянула Мэйбел.
– Мэбси, детка! Даже не ломай голову над этим. Скоро мы пойдем по магазинам, посмотрим на выступление Теты в «Фоллиз». Она точно знает все самые модные места! И чарльстон до упаду! Мы зажжем, крошка! Я собираюсь сделать эти четыре месяца самыми яркими в своей жизни. А если все пойдет по плану, я вообще осяду здесь надолго. – Эви заплясала на месте. – Кстати, где сегодня твои родители?
Мэйбел покраснела.
– В центре города сегодня собрание в поддержку Сакко и Ванцетти [23] , и папа с мамой представляют «Пролетариат». – Она напомнила Эви название газеты социалистического толка, в которой оба работали. – Я должна была ехать с ними, но сказала, что не могу бросить тебя в одиночестве!
– Значит, мы с ними увидимся завтра.
Мэйбел помрачнела и покачала головой:
– У мамы выступление перед женским профсоюзом дамских портных. А у папы срочная работа в газете. Они так много для всех делают.
Письма Мэйбел были полны рассказов о родителях, с отвагой крестоносцев бросающихся на любую несправедливость. Было видно невооруженным глазом, как она ими гордится. А еще было видно, что среди всех этих подвигов было невозможно выкроить хоть немного времени на родную дочь.
Эви похлопала подругу по плечу:
– Все в порядке. Родители все равно только путаются под ногами. Мама стала просто невыносимой после того, как заболела.
Мэйбел испугалась не на шутку:
– О боже. Что с ней?
Эви медленно расплылась в улыбке:
– Воздержание и благочестие. В крайне тяжелой форме.
Они засмеялись, и к ним тут же подошли две старые «калоши».
– Достойные леди не ведут себя в обществе подобным образом, мисс Роуз. Это просто неприемлемо, – прошамкала одна из них.
– Да, мисс Проктор. – Мэйбел приняла невинный вид. Эви скорчила невозможную рожицу, которую видела только она, и ей даже пришлось закусить губу, чтобы не прыснуть со смеху. – Мисс Лилиан, мисс Аделаида, позвольте вам представить мисс Эви О’Нил. Мисс О’Нил сейчас живет у дяди, мистера Фицджеральда. – Она предупреждающе наступила на ногу Эви.
Мисс Лилиан улыбнулась:
– Как мило. И какое у нее прелестное личико. Посмотри, Адди, разве она не прелесть?
– Да, в самом деле.
Прокторши носили длинные седые букли, завитые, как у школьниц. Выглядело это дико: будто две фарфоровые куклы сморщились и постарели.
– Добро пожаловать в Беннингтон. Это старое почтенное место. Некогда это был один из самых престижных домов города, – продолжала мисс Лилиан.
– Круто. Ой, то есть как мило. Милое место.
– Да. Иногда по ночам можно слышать странные звуки, но вы не пугайтесь. У каждого города есть свои призраки, вы же понимаете.
– У каждого старого места, – с пафосом подыграла ей Эви.
Мэйбел подавилась колой, но мисс Лилиан ничего не заметила.
– В восемнадцатом веке на этой земле нашли последнее пристанище те, кто страдал от лихорадки. Эти несчастные стонали в своих палатках, желтушные, истекающие кровью. А их рвота была чернее темной ночи!
Эви решительно отодвинула сандвич.
– Это просто безумно обворожительно! Я как раз говорила Мэйбел – мисс Роуз – о том, что мы давненько не обсуждали черную рвоту.
Нога Мэйбел грозила превратить ее несчастную ступню в подобие водолазной ласты.
– Когда эпидемия закончилась, здесь стали хоронить нищих и психически больных, – продолжала мисс Лилиан, будто не услышав ремарку Эви. – Их якобы эксгумировали перед тем, как строить Беннингтон, – по крайней мере так говорят. Хотя я лично считаю, что они чисто физически не могли выкопать все тела.
– Да, просто катастрофа с этими мертвыми телами, порой не знаешь, куда девать, – сказала Эви, тяжело вздохнув, и Мэйбел отвернулась, чтобы не рассмеяться.
– Абсолютно верно, – прошамкала мисс Лилиан. – Когда Беннингтон только строился, в 1872 году, поговаривали, что главный архитектор, кстати, наследник древнего ведьминского клана, выстроил здание согласно древним оккультным принципам, и оно работает как магнит для всех существ из иного мира. Поэтому, как я уже сказала, не обращайте внимания на странные звуки или даже картины, которые вам доведется увидеть. Это просто Беннингтон, дорогуша.
Мисс Лилиан криво улыбнулась. На ее зубах осталась полоска ярко-красной помады, похожая на кровавый след. Мисс Адди рядом с ней улыбнулась кому-то в пустоту и кивнула, будто приветствуя старых знакомых.
– Прошу прощения, но нам пора, – сказала мисс Лилиан. – Мы ожидаем гостей и должны хорошенько подготовиться. Смею надеяться, что вы как-нибудь окажете нам честь и зайдете, не так ли?
– Как я могу отказаться? – сказала Эви.
Мисс Адди неожиданно повернулась к ней с таким видом, будто только сейчас увидела. Ее лицо было строгим и непроницаемым.
– Ты ведь одна из них, да, милочка?
– Мисс О’Нил – племянница мистера Фицджеральда.
– Да нет же. Одна из НИХ, – сказала мисс Адди таким тоном, что у Эви по спине прошел холодок.
– Пора, пора, Адди! Давай дадим девочкам спокойно пообедать! У нас еще много дел. Адьё!
Прокторши едва вышли за дверь, как Мэйбел сложилась в приступе хохота.
– «А после эпидемии было нашествие нищих», – прошамкала она, передразнивая старуху.