Я повернулся к отражению демона в витрине. Тот пригнулся над останками Стена, легонько барабаня когтями по широко раскрытым глазам покойника. Пасть продолжала гнусно, жутко ухмыляться.

При виде выражения, застывшего на моем лице, ухмылка сделалась еще шире, а глаза сощурились.

— Ага, — произнесло чудище. — Ага, вот ты где.

Демон не понял, что я больше не жертва. И не беспомощное дитя. Что я чародей. Разъяренный чародей. И что я больше не убегаю.

— Это не твой мир, — прошептал я.

— Пока не мой, — согласился Тот, Кто Идет Следом, все с той же широкой ухмылкой. — Но скоро, очень скоро он снова станет нашим.

— Только ты этого не увидишь, — сказал я.

Я никогда еще не пробовал своих сил, когда злился. Я никогда еще не причинял никому боли с помощью своей магии — по крайней мере сознательно.

Но эта гадина? Из всего, что мне пришлось повидать, эта Тварь, что склонилась над изуродованными останками Стена, заслужила этого более всего. За какие-то полдня я лишился всего, что имел. Дома. Семьи. А теперь, похоже, мне предстояло лишиться и жизни. Что ж, если этого не избежать, если я не мог больше спасаться, не подвергая при этом смертельной опасности случайных прохожих, мне предстояло встретить свою судьбу здесь, на этом самом месте, — и я не собирался проделывать это безропотно.

Я заглянул в глубокий колодец гнева и принялся черпать из него, накапливать что-то жгучее, разрушительное, свирепое — как тот огонь, что разгорался во мне.

— Тебе стоит узнать еще кое-что, — произнес я. — Я прогулял сегодня шестой урок. Испанский язык. В котором я и так не силен.

— И что мне до этого? — удивилась Тварь.

— Только то, что «Flickum bicus» не совсем подходит, — ответил я. Жар в правой руке сконцентрировался где-то в районе кулака. В нос ударил запах паленых волос. — И ты ведь плохо понимаешь, где стоишь, а?

Отражение Твари неуверенно покосилось направо-налево, на две бензоколонки, между которыми оно находилось.

Не сводя взгляда с отражения в витрине, я вытянул правую руку в его направлении и преобразовал свое слабенькое воспламеняющее заклятие во что-то в тысячи раз мощнее и жарче всего, на что я отваживался до сих пор.

А потом встретился взглядом с отражением демона, швырнул всю накопившуюся во мне злость в энергию заклятия, резко выбросил руку в направлении твари и выкрикнул:

— Fuego!

Весь жар, весь гнев разом выплеснулись из меня. Огонь ударил из моей вытянутой вперед руки как струя воды из пожарного гидранта. Он захлестнул и Того, Кто Идет Следом, и останки Стена, осветив ночь злобным золотым сиянием.

Демон взвизгнул — скорее от неожиданности, чем от боли — и прикрыл лапищами глаза. Яркий свет исказил отражение в витрине, и я больше не видел того, что происходит У меня за спиной. Я поводил струей огня вправо-влево, не поворачиваясь, не меняя положения спины. Я надеялся, это задержит Того, Кто Идет Следом, на время достаточное, чтобы мое слегка усовершенствованное огненное заклятие достигло цели.

Заправочные колонки снабжены кучей предохраняющих устройств, снижающих вероятность случайного воспламенения. И ведь это действует. Я хочу сказать, вы часто сталкивались со взрывами, заправляя машину? Однако какими бы надежными ни были все эти устройства, они предназначены лишь для предотвращения несчастных случаев.

И ни одному инженеру и в голову не приходило проектировать их с расчетом на то, чтобы мешать разгневанным юным чародеям.

Потребовалась пара полновесных секунд, а потом послышался скрежет рвущегося металла, и первый резервуар взорвался впечатляющим огненным фонтаном.

Ударная волна снова сбила меня с ног, опалив жаром кожу и волосы. Я покатился по асфальту и пару секунд лежал оглушенный. На меня вдруг обрушилась волна чудовищной слабости — реакция на ту энергию, что я потратил на свое небольшое, можно сказать, бюджетное огненное заклятие.

И тут рванул второй резервуар.

Шквал горячего воздуха и град дымящихся металлических обломков ударили по фасаду магазина. Мне повезло, что первый взрыв меня повалил: в противном случае клочья металла, разнесшие к чертовой матери витрины, изрешетили бы меня первым.

Я всмотрелся в огонь и разглядел в нем силуэт — точнее, темную пустоту там, где полагалось бы находиться дыму и пламени. Из этой пустоты до меня донесся голос, гулкий и устрашающий — таким говорят боги и мифические чудовища.

— ДА КАК ТЫ ПОСМЕЛ! - прорычал он. — КАК ПОСМЕЛ ТЫ ПОДНЯТЬ РУКУ! НА МЕНЯ!

А потом эта заполненная пустотой фигура рухнула на колени и завалилась на бок.

Жадные языки пламени набросились на нее и поглотили, не оставив ничего.

Так закончился мой первый бой.

Глава тридцать третья

— Это был мой первый бой, — тихо сказал я своей крестной. — До тех пор мне еще не приходилось использовать магию против кого-либо. — Я провел рукой по лбу. — Если бы я не прогулял в тот день урока... ну, не знаю. Возможно, я не стал бы тем, кем стал.

— И это тот урок, что извлек ты из своей памяти? — с улыбкой поинтересовалась Леа. — Ведь тебя, несомненно, готовили к тому, чтобы стать боевым магом.

— Похоже на то, — согласился я, пытаясь прочитать что-нибудь на ее лице. — Но Джастин ни разу не пытался заставить меня причинить кому-то боль.

— С какой стати ему вооружать тебя прежде, чем он удостоверится в твоей преданности? — удивилась Леа. — Но позже он захотел бы. Это было неизбежно.

— Возможно, — кивнул я. — Но точно мы уже не узнаем. Одно дело тренироваться, ломая доски, другое — крушить кости по-настоящему.

— Совершенно верно. Тем более убедить молодого смертного в том, что использовать магию для насилия правомерно, — процесс сложный и деликатный. Его нельзя торопить.

Я хмыкнул и привалился затылком к откосу могилы.

— Прошлого не изменить, как бы сильно этого ни хотелось, крестник, — заметила Леа. — Тебе хотелось бы верить в то, что, возможно, Джастин делал все это с какими-то добрыми намерениями. Что то, что между вами произошло, — какое-то недоразумение. Но ты понял его тогда абсолютно верно.

— Угу. Возможно. Я просто забыл, сколько боли мне это причинило, только и всего, — тихо произнес я. — Как сильно мне хотелось, чтобы он мной гордился.

— Дети уязвимы, — сказала Леа. — Их легко обмануть, особенно в таких вопросах. Но ты больше не ребенок. — Она подалась вперед. — Я обязалась, — произнесла она, сделав Ударение на слове «обязалась», — ответить еще на два вопроса. Ты будешь спрашивать сейчас?

— Да, — кивнул я. — Дай мне минуту обдумать вопросы.

— Как тебе угодно, — отозвалась Леа.

Я закрыл на пару секунд глаза и попытался привести мысли в порядок. Задавать вопросы потусторонним существам — дело сложное и даже опасное. Прямых ответов от повелителей Феерии, фей-сидхе можно даже не ожидать. Поэтому и задавать им вопросы в лоб, особенно такие, в которых затрагиваются те или иные конфликты, почти наверняка означает получить туманные, издевательски путанные ответы. У меня сложились неплохие отношения с крестной — насколько это вообще возможно между смертным и сидхе, но из этого вовсе не следовало, что я могу расслабляться.